Захария Станку - Ветер и дождь

Один из крестьян посмотрел на меня с искренним изумлением:

— Как ты сказал? Изменить мир? Да разве это мыслимое дело — изменить мир? Он таков, каким был и будет вечно. Как же можно его изменить?

Внезапно раздался выстрел, потом другой, третий… Нет, это были уже не одиночные выстрелы, а настоящая перестрелка. Судя по всему, стрельба шла где-то на западной окраине села. Гынж сказал:

— Ну вот! Кажется, началось… Это уже не забава.

Крестьяне тоже прислушались, и один из них, проверив затвор своей винтовки, сказал:

— Все в порядке. Мы готовы. Было бы только в кого стрелять. Надоело стрелять в воздух.

— Неужели надоело?

— Ей-богу, товарищ кандидат. Смертельно надоело.

— Вы были на войне?

— Все мы побывали на войне. И у всех у нас продырявлена шкура. И все-таки, как видите, мы живы..

— Небось на фронте в воздух не стреляли?

— Нет. На войне стреляют по-настоящему. Когда у человека в руках оружие, ему хочется стрелять в цель. Кому охота стрелять в воздух?..

Мы снова прислушались к далеким выстрелам. Кто-то сказал:

— Кулаки из Темею… Это они…

— Но ведь оружие, которое вез им Негуц, отобрали?

Все крестьяне, слышавшие эти слова, рассмеялись. Все до единого.

— Оружие? — сказал один из них. — Теперь, господин кандидат, только у дураков нет оружия. Каждый мужчина, вернувшийся с войны, припрятал что-нибудь этакое в укромном месте. На всякий случай. А вдруг понадобится…

— Для чего же оно может понадобиться?

— Мало ли для чего?

— Но вы понимаете, что происходит? Кулаки из Темею хотят сорвать выборы.

— Это им не поможет. Боярин Цепою все равно ведь не будет избран. Зачем же им скандалить?

— Очень просто. Чтобы потом объявить выборы недействительными. Чтобы опорочить результаты.

— Ладно, бросьте эти разговоры. Сейчас у нас другая задача. Надо поставить на место кулаков из Темею. Там видно будет…

— Там видно будет… С тех пор как живу на белом свете, мне все говорят: там видно будет. Вот потом… Вот завтра…

— Счастье — оно всегда в будущем.

— Или в прошлом.

— А по-моему, счастья вообще нет. Кто его видел?

— Давайте спросим нашего кандидата. Он тут все рассуждал о счастье, которое принесет нам новая власть. Товарищ кандидат, что такое счастье? Вот вы сами были когда-нибудь счастливы?

— Что вам сказать? Во-первых, поговорим о несчастье. Мы все знаем, что это такое. И наши родители это знали. И деды и прадеды тоже. А что касается счастья… как вам сказать: счастье — это… счастье…

Я начал заикаться и поймал на себе насмешливые взгляды окружающих. Надо было продолжать во что бы то ни стало. И я продолжал:

— Думаю, что я был счастлив, когда… Да нет, если говорить откровенно, я не был счастлив… Никогда… Во всяком случае, я этого не помню!

Мои слова вызвали взрыв смеха. И вдруг я почувствовал, что счастлив. Да, я был счастлив оттого, что развеселил этих простых и честных людей. А веселье, которое их охватило, было самым неподдельным. Один только Гынж не смеялся. Он нахмурился и сказал:

— Та-ак… Допустим, так оно и есть. Но если ты, товарищ кандидат, понятия не имеешь о том, что такое счастье, и сам никогда не был счастлив, как же ты приходишь к нам и агитируешь за будущую счастливую жизнь? Новая жизнь, говоришь ты, принесет всем достаток и счастье. Что такое достаток — это мы и сами знаем. А вот что такое счастье? Надо бы растолковать это людям…

Пока мы разговаривали, стало светать по-настоящему. На окраине все еще стреляли.

— Может, и нам пойти туда?

— Нет. Наша задача — охранять товарища.

Он показал на меня пальцем. Мне это почему-то было неприятно.

— Мы обязаны его охранять, — подтвердил другой, — даже если придется рисковать своей шкурой. Он наш кандидат. Он приехал к нам, именно к нам. Страна у нас не маленькая, ведь верно? А ему понравилось у нас.

Все рассмеялись, потом замолчали и прислушались. Перестрелка продолжалась. Кто-то сказал:

— Да, пока наш кандидат еще не привез нам счастья в мешке, но кто знает… Может, когда-нибудь он его нам и привезет. Как говорится, чем черт не шутит…

Я сказал:

— Не надо оберегать меня, как святые мощи. В случае чего я ведь и сам могу за себя постоять.

— Да нет. Приказ об охране дал товарищ Орош. И только он может его отменить. Вы не можете отменить приказ, товарищ кандидат. У вас нет на это власти.

— А по-моему, товарищ кандидат, у вас вообще нет никакой власти. Вся власть и после выборов останется у товарища Ороша. У партии.