Захария Станку - Ветер и дождь

— Взгляните на него! — сказал один из адвокатов обвинения. — На лице этого человека написаны все пороки!

Одним словом, адвокаты обвинения старались изо всех сил, и было совершенно ясно, что они стараются отнюдь не бесплатно.

Судьи молча и терпеливо выслушали все речи. Председатель сидел с разинутым ртом, и непонятно было, то ли его изумили выступления адвокатов, то ли ему с открытым ртом попросту легче дышать в этом душном зале. Обвиняемый — низкого роста, худощавый рыжеватый человек в поношенном гражданском пиджаке — выслушал все речи стоя, ни разу не изменив выражения лица. Только в глазах его блестел недобрый огонек. Рядом с генералом стояла его жена — уже немолодая женщина с худым, изможденным лицом, одетая, несмотря на жару, в длинное черное закрытое платье с длинными рукавами. Она тоже слушала молча, но время от времени наклонялась к мужу и шептала:

— Ты слышишь, Ионика, что о нас говорят? Ты слышишь?

Генерал молча давал ей понять, чтобы она его не отвлекала.

Председательствующий Миранду спросил обвиняемых:

— Что вы можете сказать в свое оправдание?

— Ничего, — спокойно ответил генерал и добавил: — Мы просим дать слово нашим адвокатам. Они все скажут…

Адвокатов у Антонеску тоже было четверо. Трое были довольно известными в адвокатских кругах, но четвертый — круглолицый молодой человек с меланхолическими глазами — никогда раньше в суде не выступал. Он был преподавателем одной из кафедр юридического факультета при Бухарестском университете. Разумеется, никто из сидевших в тот день в зале суда не подозревал, что этот молодой человек вскоре сыграет зловещую роль в судьбе румынского народа.

Защитники Антонеску отвергли все обвинения противной стороны.

Антонеску — аморальный тип? Неправда. Антонеску — человек с безупречной репутацией. Обвинители занимаются гнусными инсинуациями. У них нет никаких доказательств. Антонеску должен быть оправдан.

Второй защитник подробно описал военную карьеру генерала Антонеску. По его словам выходило, что не кто иной, как генерал Антонеску, выиграл первую мировую войну. Ведь именно он был адъютантом командующего румынской армией и служил некоторое время в генштабе румынской армии. Следовательно, все ее победы — плод его ума и таланта.

— Давно пора воздвигнуть ему памятник! Давно пора присвоить ему звание маршала… Давно пора…

Третий адвокат изобразил Антонеску будущим «спасителем отечества». Именно генералу Антонеску предназначено самим провидением возглавить в трудную минуту румынский народ. А как известно, эта трудная минута приближается, неуклонно приближается…

— Неужели вы способны осудить этого человека? Нет. Трижды нет! Это было бы преступлением не только против закона, но и против ваших собственных патриотических чувств. Мы требуем оправдания! Немедленного оправдания!

Можно было не сомневаться, что обвиняемые чувствуют себя неважно. Но и положение судей было не из легких. Они-то ведь понимали, что процесс имеет политическую подоплеку. А в те дни политическое положение было крайне неустойчивым. Старые правящие партии почти что вышли из игры. Никто не знал, что готовит стране день грядущий. А вдруг именно этот генерал еще сыграет важную политическую роль? А что, если и впрямь именно он станет диктатором Румынии?

Наконец настала очередь молодого человека с меланхолическими глазами. Он встал и, учтиво поклонившись судьям, сказал:

— Мы не отрицаем, что инкриминируемый нашим клиентам факт действительно имел место. Согласно букве закона, генерал Ион Антонеску и Мария Антонеску виновны. Однако, уважаемые судьи, если вы внимательно рассмотрите документы, фигурирующие в этом деле, вам нетрудно будет убедиться, что со дня, когда было совершено действие, о котором сообщил суду таинственный Себ Шер, прошло ровно десять лет и один день. Следовательно, вступает в силу закон о сроке давности. Сегодня суд уже не имеет права судить моих подзащитных.

Председатель суда не мог скрыть улыбки удовлетворения. Он легко отделался от неприятного процесса, ему уже не придется ни осуждать, ни оправдывать генерала. Прокурор, который в своем рвении зашел слишком далеко, схватил папку и стал лихорадочно перелистывать документы. Но крыть было нечем, дело обстояло именно так, как сказал защитник. И прокурор встал и промямлил:

— Я прошу… Да… я тоже прошу прекратить дело…

Обвиняемые молча поклонились суду и пошли к выходу. Когда генерал Антонеску проходил мимо адвокатов противной стороны, он наклонился к одному из них и громко, так чтобы слышали все, кто сидел на соседних скамьях, сказал: