Никола Юн - Весь этот мир

– Что ты сказала?

– Я больна? – повторяю я на этот раз громче.

Ее зарождающийся гнев тут же исчезает, уступая место заботе.

– Ты чувствуешь себя нездоровой?

Она протягивает ко мне руку, но я отбрасываю ее. При виде боли, отразившейся на ее лице, мне становится слегка нехорошо, но я продолжаю давить.

– Нет, я не это имею в виду. У меня есть ТКИН?

Ее забота трансформируется в раздражение с примесью жалости.

– Ты все еще думаешь о том письме?

– Да, – говорю я. – И Карла тоже. Она сказала, что с тобой, возможно, не все в порядке.

– В каком смысле?

В чем именно я ее обвиняю?

– Где все бумаги? – спрашиваю я.

Она делает глубокий вдох, чтобы сохранить равновесие.

– Мэделайн Уиттиер, о чем ты говоришь?

– У тебя тут есть документы о чем угодно, только не о ТКИН. Почему я не могу ничего найти? – Я поднимаю красную папку с пола и всучиваю ей.

– О чем ты говоришь? – повторяет она. – Разумеется, все здесь.

Я не уверена, каких слов я от нее ожидала, но точно не этих. Она правда так считает?

Мама прижимает папку к груди так, словно пытается слиться с ней воедино.

– Ты как следует поискала? Я все храню.

Она подходит к своему столу и расчищает место. Я наблюдаю за ней, пока она изучает бумаги, раскладывает их, разглаживает руками страницы, которые не нужно разглаживать.

Некоторое время спустя она поднимает на меня глаза. – Ты взяла их? Они точно были здесь. – В ее голосе отчетливо звучат замешательство и страх.

И в этот момент я все понимаю. Я не больна и никогда не была больна.

Я ВЫБЕГАЮ ИЗ КАБИНЕТА. У коридора, простирающегося передо мной, едва ли есть конец. Наконец я в тамбуре, здесь едва ли есть воздух. И вот я Снаружи, и мое дыхание едва слышно. Мое сердце едва бьется. Меня выворачивает наизнанку. В желудке пусто, и меня тошнит пустотой. Рвота обжигает заднюю стенку горла.

Я плачу, и холодный утренний воздух остужает слезы на моем лице. Я смеюсь, и холод врывается в мои легкие. Я не больна. Я никогда не была больна. Все эмоции, которые я сдерживала последние сутки, разом обрушиваются на меня. Надежда и отчаяние, предвкушение и сожаление, радость и гнев. Как это возможно – испытывать две прямо противоположные эмоции одновременно? Я пытаюсь не захлебнуться в черном океане, на груди у меня спасательный жилет, на ноге якорь.

Мама наконец догоняет меня. Ее лицо искажено ужасом.

– Что ты делаешь? Что ты делаешь? Тебе нужно вернуться в дом.

Мои глаза фокусируются, я смотрю на нее:

– Почему, мама? Почему мне нужно вернуться в дом?

– Потому что ты больна. Здесь с тобой может случиться беда.

Она протягивает ко мне руку, чтобы увести меня домой, но я отскакиваю в сторону.

– Нет. Я не собираюсь возвращаться.

– Пожалуйста, – умоляет она. – Я не хочу потерять еще и тебя. После всего, что случилось.

Она смотрит на меня, но я абсолютно уверена в том, что меня она не видит вовсе.

– Я потеряла их. Я потеряла твоего папу, потеряла твоего брата. Я не хотела потерять еще и тебя. Просто не могла.

Ее лицо становится бесформенным, оно словно рассыпается на части. Она разбита. Она была разбита все это время. Карла оказалась права. Она так и не оправилась после смерти моих отца и брата.

Я что-то говорю. Даже не понимаю что, но она продолжает:

– Сразу после их смерти ты очень, очень сильно заболела. Ты не могла нормально дышать, и тебя положили в реанимацию, нам пришлось провести там три дня. Врачи не могли понять, что случилось. Они сказали, что это, возможно, аллергия. Дали мне список того, чего нужно остерегаться, но я-то знала, что тут кроется нечто более серьезное. – Она кивает. – Я знала, что тут кроется нечто более серьезное. Я должна была защитить тебя. Вне дома с тобой может произойти все что угодно.

Она оглядывается.

– Вне дома может произойти что угодно. В этом мире.

Я, наверное, должна испытывать сострадание. Но чувствую совсем другое. Во мне поднимается гнев, он вытесняет все остальное.

– Я не больна! – кричу я. – Я никогда не была больна! Это ты больная!

Я тычу пальцем ей в лицо. Она съеживается, почти исчезает.

– Пойдем в дом, – шепотом произносит она. – Я буду тебя оберегать. Останься со мной. Ты – все, что у меня есть.

Ее боль бесконечна. Она переливается через край мира. Ее боль – мертвое море. Ее душа болит за меня, но я не могу больше выносить это.

ОДНАЖДЫ ЖИЛА-БЫЛА ДЕВОЧКА, которая всю свою жизнь провела во лжи.