Ольга Рыкова - Я объявляю Джихад…

Я, как обычно, уснула под утро и ровно через три часа поднялась. Утро было прекрасным. Легкий ветерок бережно теребил шторы. Я потянулась на кровати. Дарья хлопнула холодильником и прошмыгнула в свою комнату. «Как хорошо», — подумала я и сразу вспомнила, что сегодня надо ехать невесть куда. Мне было страшно. Я достала из-под подушки заветный носовой платок, вдохнув аромат, по большей степени, от стирального порошка, встала и пошла в душ. Потом сбегала за едой. Мы сели завтракать. И я начала думать: «Гарик заедет в шесть, надеюсь, к этому времени мы вернемся».

В полвторого мы с Алией и Азатом все еще стояли у халяльной лавки и спорили, покупать нам баранину или нет. Я высказывалась за, Даша переводила. Азис утверждал, что мясо негде хранить. Я говорила, что его можно сразу приготовить и съесть. У Азиса пылала левая щека. «Обгорел на солнце, когда работал», — подумала я.

Багажник допотопного ситроена с квадратными фарами был почти полный. Мы сложились деньгами, у кого сколько было, и каждый положил в свою тележку то, что считал необходимым. Я кидала в нашу: рис, муку, макароны, какие-то мясные и рыбные консервы, сухофрукты, печенье, соль, сахар, спички — все то, что бы я брала себе, если бы готовилась к войне. Еще схватила несколько пледов и упаковку воды без газа. Около кассы Азат забрал несколько консервных банок и отнес их на место.

— А что такое? — спрашивала я у Даши в недоумении, я вроде сроки годности проверила.

Когда Азат вернулся, и они с Дарьей перекинулись несколькими фразами, Даша сказала:

— Это свинина.

— А я об этом не подумала, да и что я могла понять по банкам, если все написано по-французски. Еще мы купили медикаменты. Но я не знала, что надо брать, и тут Алия выступила первым флангом.

Она быстро что-то смотрела, говорила, спрашивала. Четкие вопросы, серьезное лицо.

Около нас припарковалось две машины поприличней нашей. Из одной вышли Ибрагим и Ахмед, как только они подошли к нам, я возбужденно крикнула по-русски: «Ну почему мясо-то брать нельзя?»

Они сначала удивленно переглянулись, а потом засмеялись. Я улыбнулась.

— Они сказали, что взять мясо — хорошая идея, — синхронно переводила мне Дарья.

На все оставшиеся деньги мы затолкали в багажник баранины. Около двух машин из нашего мини-эскорта стояли три европейские женщины и двое мужчин восточного типа, они что-то живо обсуждали по-французски и курили. Я успокоилась. Все обычные люди, никаких хиджабов и неприятных взглядов.

Ахмад пересел к нам в машину и сел за руль. Слава богу, а то я уж думала что придется ехать с пятнадцатилетним водителем… По дороге Дарья уставилась в свой телефон. Ахмад с Алией о чем-то всю дорогу переговаривались и смеялись, Азат смотрел в окно и о чем-то думал, так же, как и я.

«Надеюсь, мы успеем вернуться к шести обратно. Гарик заедет, он сказал, что к шести», — и так по кругу я думала всю дорогу о нем.

Мы проезжали мимо очень красивого города. Старинные дома-замки с башенками из светлого камня, ухоженные парки, высокие деревья, маленький уютный городок, такой типичный для Франции — идеальное место для жизни.

И еще мне показалось, что в открытое окно залетел давно забытый запах из детства — зоопарк. Мы подъезжали к стихийному палаточному городку. Несколько полицейских машин дежурили неподалеку.

Мусор, обрывки бумаги, пустые пластиковые бутылки. Палатки в основном синего и болотно-серого цвета, на которые были наброшены какие-то вещи и тряпки. Несколько импровизированных плакатов с надписями на французском и английском. Недалеко виднелись два раздолбанных биотуалета, от них смердило. Мой взгляд остановился на огромной луже, наполненной бурой жижей, — она венчала всю композицию, совершенно не вписывающуюся в образ и дыхание города, который мы только что проехали.

К нам стали стекаться люди. Они что-то приветственно и в то же время возмущенно кричали на арабском, а может, на другом каком-то из восточных языков. Я даже не знаю какие есть еще у них там языки и есть ли они вобще. Даша взяла меня за руку, в ее глазах был ужас и недоумение, он не знала, куда едет. Я знала на сто процентов, что нас ждет именно такая картина.

Мы начали разгружать машины. В изможденных лицах, полных отчаяния, читалась благодарность, они разгружали провизию и воду, что-то выкрикивая и возмущенно выговаривая мне в лицо, будто я была виновата в их несчастьях. А может, я и была? Я не знала этого.

Появилось несколько женщин в европейской одежде с платками на голове, они несли два больших чана и еще какую-то утварь. Мужчины тут же на куске желтого полиэтилена разделывали мясо. В лагере было около сорока человек, детей не было. Многие были все еще заняты разбором того что мы привезли. Женщины и несколько мужчин разводили два костра. Группа из человек десяти присоединились к Ибрагиму и Ахмаду, и они скрылись в дальней палатке. Пожилой мужчина с небольшой седой бородкой окликнул нас и махнул рукой в сторону ящиков, стоящих недалеко от костров. Мы с Дашей сели. Запахло жареной бараниной и какими-то специями. Я не знаю, о чем думала моя дочь, но взгляд у нее был ошарашенный.