Ольга Рыкова - Я объявляю Джихад…

— Надо его постирать после вчерашней поездки, — сказала я с мыслями: «Когда ты повзрослеешь» и тут же подумала: «А, ладно, лучше не взрослей никогда».

Мои мысли перенеслись опять к Гарику. Телефон был нем и глух к моим умоляниям. Ну давай, позвони, ну, пожалуйста! Нет, тишина, я опять погрузилась с головой в фотографии.

Около восьми я подскочила на стуле, сердце сжало в тиски, которые моментально разъединились — зазвонил телефон.

Куча незнакомых цифр. Я схватила телефон, как одержимая,

— АЛЛЕ!

— Привет, — как всегда спокойный и приятный голос Игоря-Гаспара. — Как дела, что делали сегодня? Как самочувствие после вчерашнего вина?

Я наврала о том, что весь день проходили по местным магазинам.

— Я сегодня очень занят, у меня съемки для рекламной компании и для журнала.

«Для журнала, — подумала я, — надо купить хоть один глянцевый журнал за последние двадцать лет, может, увижу там его фотки», — пронеслось в сознании.

И тут же меня окатило волной разочарования.

— Завтра вечером часов в шесть я заеду.

— Ага, — ответила я обреченно.

— Ладно, давай, пока, мне надо идти, ЦЕЛУЮ!

И он меня поцеловал! Я почувствовала его губы на своих.

— Собирайся, поедем в кафе, — крикнула я дочери, сидящей в наушниках и мотающей головой в такт какой-то, вроде корейской, группы «EXО» — она ей очень нравилась.

Мы сидели в кафе, вечером не всегда было многолюдно, но сегодня все столы на улице заняты, внутрь не хотелось. Азат и Ахмад приветственно замахали нам руками. Мы уже вторую неделю вместе с ними и Алией проводили вечера в кафе с черно-красно-желтыми прямоугольниками на торце. Иногда к нам присоединялся Ибрагим. И начинался странный многоязычный разговор на русском, французском, арабском и, наверное, китайском языках. А может, это были корейцы за соседним столиком. Я их не различаю, они все на одно лицо, так же, как и мы для них. Женщина держала на руках удивительно красивого ребенка с милым озорным мультяшным личиком. Дети с таким разрезом глаз самые красивые — давно решили мы с Дарьей, когда разглядывали японских деток в интернете.

Японцы… Интересно, они и правда теперь думают, что бомбы на Хиросиму и Нагасаке на них сбросил Советский Союз?

Алия с улыбкой, обращенной больше к нам, чем к остальным, грациозно и ловко бегала между столиков. Когда у нее был выходной, она приходила и садилась к нам с Дашей, они болтали, потом мне дочка мне кое-что переводила. Мне не нужен был Монмартр, Елисейские поля, Собор Парижской Богоматери. Я приехала за положительными эмоциями. Я получала их здесь в полном объеме на границе десятого и одиннадцатого округа. Я только в Лувре хотела побывать. Но у меня было еще время туда съездить.

Мужчина, еле стоявший на ногах от усталости, открывал массивную дверь в доме на набережной де Гран Огюстен. Бросил ключи от спортивного автомобиля, взятого напрокат, на маленький стеклянный столик. Все как обычно — бутылка пива, душ, постель, книга.

Он отбросил суету этого дня и вспомнил Ольгу. Она все время улыбалась, по поводу и без, иногда ее улыбка казалась ему растерянной, но это не умоляло ее обаяния. Он вспомнил, как улыбалась мама, точно так же — с открытым и безмятежным лицом, всегда. Мама, которая всегда разговаривала с ним только по-русски, она привила ему любовь к старым советским фильмам, манере одеваться только стильно — с иголочки. И она, подарившая ему удивительный мир книг.

Зазвонил телефон. Посмотрев на экран, болью в висках отдалось: «Полетт! Как же ты мне надоела!» Отключив телефон, он уткнулся в книгу.

В это же время в одиннадцатом округе стояла невысокая женщина, уткнувшись взглядом в окна дома, стоявшего напротив. Она задавала во Вселенную вопросы, та отвечала ей. Она хотела знать, что происходит на Земле?!

При этом разговоре она сжимала платок в кармане домашних штанов, который оказался там, как только высох. От него все еще немного пахло таким родным и желанным ароматом его хозяина. Случайные встречи определяют направление нашей жизни, словно вектор, указывая нам путь.

Через плотно закрытые окна доносились проклятия на арабском языке. Пожилой мужчина орал на мальчишку лет пятнадцати, вздымая руки к небу, словно прося о милости Аллаха. Он дергал его за руку, тряс за плечи, тыкал на его руку, где была татуировка — арабская вязь. Мальчик стоял смиренно, опустив голову. Пожилая полная женщина плакала в другой комнате. Удар наотмашь ладонью по лицу. Мальчик упал.