Василий Кузьменко - Мы серые ангелы — 2

В следующий раз с подобным явлением я столкнулся через год. За летние каникулы я вырос на десять сантиметров. Родители были в шоке, потому что всю одежду надо было менять. А первого сентября я уже был в шоке — практически у всех моих одноклассниц появились груди. У одной меньше, у другой больше это не важно, но все они стали какими-то не такими, как раньше. Более загадочными, что-ли, и смотрели на нас свысока. К этому времени я уже знал многое о девчонках. Кроме того, что они писали по-другому, они были ужасные задаваки и ябеды. Когда они были такие же плоские, как и мы, то их можно было спокойно дёргать за косички, подставить подножку на переменке, или заехать портфелем, если сильно доставала. Теперь же любое прикосновение к ним неизменно вызывало напряжение внизу живота или оттопыривало школьные брюки, особенно если девчонка тебе нравилась. Непонятная и непреодолимая сила потянула меня к девчонкам. Мне стали сниться непонятные сны, после которых трусы у меня становились немного сырыми. Моя мама это скоро заметила, улыбнулась и разрешила гулять по вечерам на час больше.

С одноклассницами и девчонками во дворе как-то не сложилось. Видимо, потому что мы мальчишки любили хвастаться друг перед другом своими достижениями в этой области, а девочки предпочитали всё держать в тайне. Зато с приезжими девчонками было гораздо проще. Они позволяли залезать к ним под блузки, снимать лифчики, побывал я и под юбками. Но большего ни-ни. В то время, как известно, секса у нас не было и детей выдавали только членам профсоюза, по предварительной заявке и только через девять месяцев, поэтому в армию я ушёл, как говориться, не попробовав. Теоретически конечно я знал всё, но вот практики никакой, поэтому для меня, конечно, было волнительно, как это будет в первый раз. Но всё оказалось гораздо прозаичней. Я приехал с армии в отпуск. Через пару дней мне позвонила подружка моей младшей сестры, с которой перед призывом, говоря современным языком, я занимался хорошим обоюдным петтингом, и попросила прийти к ней прямо сейчас. Она была в одном халатике, мы долго и сладко целовались. Потом она налила мне рюмку водки и сбросив халатик, позвала к себе в спальню. Природа подсказала, что и как мне надо было делать, я застрял у неё на несколько дней, и нам было хорошо.

С тех пор прошло уже много лет, и много чего было в моей жизни. Я познал любовь. Я научился восхищаться женщинами и ценить их не только за красоту, поэтому сейчас могу честно сказать, что по жизни я — бабник. Я люблю женщин, они красивее нас, они лучше нас и они другие! Когда я прикасаюсь к своей возлюбленной, если она у меня есть, я прежде всего, прикасаюсь не к её губам, груди и попе, которых у меня было в жизни…, в общем было, а к её душе, моей единственной, любимой, родной и желанной и уже потом ко всему тому, чем одарила её природа!

Виктор Петрович проснулся. Было уже светло. Судя по тишине, дома никого не было. Язык высохшей ящерицей еле шевелился в таком же сухом рту. Голова с похмелья гудела, как электрический щит под напряжением. Из вчерашнего вечера он запомнил только одно, у него осталось опохмелиться. С трудом приняв вертикально-сидячее положение, Виктор Петрович увидел на столе, который стоял рядом с диваном никто ничего не трогал. Там стояли остатки закуски и полбутылки водки. Виктор Петрович крякнул от предстоящего удовольствия и пересел к столу. Налив себе рюмку, он выпил её залпом и не закусывая закурил, ожидая этого божественного ощущения излечения от похмельного синдрома. Довольно быстро это ощущение пришло. Голова постепенно переставала гудеть, становилось ясной, жизнь, как говорится стала налаживаться. Докурив сигарету, Виктор Петрович налил себе вторую рюмку.

— Может, хватит, — услышал он вдруг за спиной.

От неожиданности Виктор Петрович опрокинул рюмку и водка, пролившись на столе, стала капать на пол. Он повернулся на голос. В кресле сидел незнакомый мужчина средних лет.

— А вы кто, — с недоумением спросил Виктор Петрович.

— Я твой ангел-хранитель.

— Да ну, — воскликнул Виктор Петрович, но увидев, как за спиной мужчины начали подниматься крылья, осёкся, — что уже пора, — спросил он тоскливо у ангела.

— Нет, для этого за тобой придёт другой ангел.

— А что, у каждого человека есть свой персональный ангел-хранитель?

— Теперь уже нет.

— Почему?

— Вы, люди, слишком вольно трактуете имя Создателя. С именем Бога на устах вы сжигали на кострах невиновных людей, отправлялись в крестовые походы, «С нами Бог» — было написано на бляхах эсэсовцев, сегодня с его именем президенты отдают распоряжения на бомбардировку мирных городов, а в ответ смертники взрывают опять невиновных людей! Поэтому Создатель провёл среди нас сокращение штатов и теперь один ангел хранитель на…, но это уже неважно.