Лариса Миллер - Островок безопасности

Опять роящиеся миги
Вокруг меня плетут интриги,
И листья, что кругом летят,
Быть тоже в сговоре хотят,
Чтоб трепыхаться и шептаться.
Им скучно слухами питаться.
И просыпаюсь я с зарёй,
А за окошком целый рой
Каких-то сказок, слухов, сплетен.
И слышу я: «Опять на ветер
Начнёт она слова бросать.
Необходимо мир спасать
И пресекать её повадку
Тащить нас всех в свою тетрадку».

Проснулась с пересохшим ртом.
Не то нужна мне капля влаги,
Не то мне нужен лист бумаги,
А влаги капелька — потом.
К чему-то надо мне прильнуть
Не то душой, не то губами.
Рассветный луч в оконной раме
Велит мне сделать что-нибудь.
И, слушая его совет,
Я пью по капельке рассвет.

Всю жизнь пишу от первого лица,
И по-другому просто не умею.
Попробую иначе — онемею.
Пишу — и нет признаниям конца.
«Я то, я сё», — твержу я, не тая
Своих причуд которое столетье,
И слышу, как лицо второе, третье
Твердит в ответ: «И я, и я, и я».

Представь, что тебя кто-то близкий хватился
И кличет и ищет, а ты закатился.
Как солнышко, ты закатился за лес,
За горы, за долы. Короче, исчез.
Представил? Так дай своё честное слово
Родным и любимым, что явишься снова,
Что, если из виду ты вдруг пропадёшь,
То утром, как солнышко, снова взойдёшь.

У жизни, к несчастью, характер бесовский.
Но к этому ты отнесись философски.
Ведь есть у неё и другие штрихи:
Она, например, сочиняет стихи.
Она ведь не только нам боль причиняет,
Она ещё песни для нас сочиняет,
На струнах души их играет сама,
Да так, что мы сходим от счастья с ума.

Вот бог, а вот порог,
Где золотится лучик.
Всё происходит в срок
Без всяких этих штучек.
И листья в листопад
Ложатся, где придётся,
Сквозят и лес и сад,
Где мне легко идётся,
Где нагуляться всласть
Мне позволяют сроки,
Где я покуда часть
Цветной земной мороки.

Кто сказал: «Старо, как мир,
Мир, изношенный до дыр»?
Мир совсем не износился,
Вон как он весь день носился
С золотой своей листвой.
Он азартный и живой.
И к пришельцам, новосёлам
Любознательным, весёлым
Обожает подлетать и на ушко им шептать:
«Рассказать тебе, мой светик,
Где держу я свой секретик?»

Уже вздыхали. Не вздыхай.
Уж причитали: «Боже, Боже!»
Уже и радовались тоже.
Всё уже было. Отдыхай.
И всё, о чём ты в тишине
Хотел спросить, уже спросили.
И крылья за спиной носили,
И крест носили на спине.
Но если тянет самому
Хоть как-то повторить всё это,
Не следуй моему совету
И сам терзай и свет и тьму.

Я нигде не состою,
Ни в одной почётной лиге,
Разве что в домовой книге
Я под буквой «м» стою.
Но зато я наношу
Лесу частые визиты
И на темы, что избиты,
Стих взволнованный пишу.
А зачем — большой вопрос.
Ведь никто меня не просит,
Разве только лучик бросит
Мне небесный купорос,
Или ляжет тень ольхи,
Иль ворона покосится,
Не решаясь попроситься
В мои новые стихи.

Да никто не устал.
Птица ранняя крыльями плещет.
Ветер не перестал,
И под ветром осина трепещет.
Жить на свете — не труд.
Тьма ночная со светом сроднилась,
И заря тут как тут,
Хоть она и слегка припозднилась.
«Приступай, приступай, —
Слышу я голоса отовсюду, —
В наше действо вступай».
Всем спасибо, я с радостью буду
Частью дивного дня,
Что развесил осенние нити.
Вы зовите меня
И листвою своей осените.

А можно поскулить,
Слезинки две пролить,
Добавив влаги слёзной
Глухой ночи беззвёздной,
Добавив вздохов ей?
И слышу я: «Пролей,
Пролей свои слезинки
Без всяческой заминки.
Ведь ночь сама грустна,
Ей тоже не до сна,
И ждёт, кому излиться
И с кем бы поделиться».

Птичка — в воздухе, кошка — на крыше,
Человек, как всегда, на земле.
Это всё нам назначено свыше
Кем-то, кто у руля, при руле.
Но художник — он выдумщик тоже,
И желает он сам порулить.
Обожает он прямо до дрожи
Нас в придуманном мире селить,
Где встречаются птичка и кошка,
Подустав от назначенных мест,
И такая их сводит дорожка,
Где воробушка кошка не съест.
Вот и ангел босой и с крылами
За весёлой бутылкой вина,
Улыбаясь, сидит между нами,
Осушая бокалы до дна.