Лариса Миллер - Островок безопасности

Идёшь с трудом? Идти далече?
Ну что ж. Взвали себе на плечи
Того, кому идти не в мочь,
Как и тебе. Кто день и ночь
Идёт-бредёт, дойти не чает.
Неси его и полегчает.

А я сверяюсь не с часами,
А с небесами, с небесами
И с голосами певчих птиц.
То где-то тень упала ниц,
То где-то ветка шелохнулась…
А жизнь ушла, потом вернулась,
Дни зажигая и гася
И строчку в клювике неся.

Чего-то вечно не хватает.
То дня, что быстро пролетает,
То слов, что только родились,
И тут же с воздухом слились,
Не дав мне рассказать про шаткость
Всего на свете, хрупкость, краткость.

Сияющая молодость, невесть с какого дня
Меня забыв, обходится прекрасно без меня —
Без моего смятения, без пылкости моей.
Ей нынче кто-то новенький приятней и милей.
И с ним задорным, дерзостным, несущим всякий вздор,
У них такой немыслимо бессвязный разговор
Идёт, что в нём участия не в силах я принять,
И даже если слушаю, то не могу понять.

Ну что ж, вступи в единоборство
С судьбой и прояви упорство.
Она — туда, а ты — сюда.
Коль скажет: «Нет», скажи ей: «Да».
Коль скажет: «Время жуткой стужи»,
Скажи ей, что бывает хуже.
Коль скажет: «Ужас, полный крах!»,
Скажи: «Держи себя в руках».

Я никак не пойму, то ли время всех ставит на место,
То ль, напротив, сгоняет с родного земного насеста.
То ли хочет оно, чтоб ловили мы миг на лету,
То ль оно нам дано, чтобы помнили мы про тщету.
То ль примером своим учит бегать и нас без одышки,
То ли просто бежит, потому что плохие нервишки,
И пора бы нам всем пожалеть его и приласкать,
Успокоить и впредь никуда от себя не пускать.

Поздравляю тебя с наступившей средой,
С листопадом, с блескучей озёрной водой,
С тем, что в час листопада все музы при деле,
Поздравляю тебя с серединой недели,
С тем, что дождик, который слегка моросит,
В эту дивную среду под счастье косит.

И никуда от этой грусти не деться,
И невозможно от нее запереться,
И невозможно её в дом не впустить,
Коль ей захочется придти погостить.
А можно только усадить её рядом
С окном распахнутом и шепчущим садом,
Что ей расскажет в своих тихих речах
О легких крылышках, тенях и лучах,
О гибкой ветке, что под яблоком гнётся,
И грусть послушает и вдруг улыбнётся.

Во имя чего? Да во имя вот этой
Небесной лазури, еще не задетой,
Во имя рассвета, вступившего в силу,
Во имя той осени, что попросила
Меня в этом мире еще задержаться,
Чтоб в тихом пруду вместе с ней отражаться.

Перемещаются ТУДА
Те люди, что меня любили.
Уходят из привычной были
В мир, не разъятый на года.
И это значит есть кому
Меня и ТАМ принять, приветить
И на вопросы мне ответить,
Коль, растерявшись, не пойму,
Как обитать на свете ТОМ,
Как ТАМ наладить быт и дом.

Меня однажды окрылили
И горизонты мне открыли,
И я теперь — чуть что — лечу.
Сейчас лечу я на свечу.
То бишь, на лист, что сух и ярок:
Когда останется огарок
Свечи, найду другую цель.
Меня устроит даже щель
Меж штор оконных или вспышка
Зари, иль в хворях передышка.

Давайте, сверясь с расписаньем,
Займёмся тихим угасаньем,
Изучим тонкости его,
Не упуская ничего.
Изучим грани увяданья.
Раз мы частица мирозданья,
В котором есть и то и сё,
То мы должны постигнуть всё.
Мы — часть вселенной, часть природы,
Где не выходит смерть из моды.
И раз пока она в чести,
Поучимся шептать «прости»,
Как шепчут листья, облетая,
Как шепчет день, тихонько тая.

Вот по какому я вопросу:
Как сделать, чтоб не знали сносу
Душа и тело, чтоб не мерк
Мой мир ни в среду, ни в четверг,
Да и в другое время тоже.
Ты можешь так устроить, Боже?