Андрей Углицких - На окраине Перми жил студент ПГМИ

«Юмор» заключался в том, что хотя станцию «Пальники» отделяло от о.п. «Молодежной» напрямую буквально несколько километров, вернуться ночью к себе, «на свой берег» несчастливцам не было практически никакой возможности.

Виной тому — повторюсь, широченная водная преграда — река Чусовая. Несмотря на то, через реку был отличный мост. Проблема в том, что этот мост был железнодорожным.

А по железнодорожным мостам ходить гражданским лицам никак нельзя было. Не пускает никого страшная ВОХРа (военнизированная охрана), охранявшая сей режимный обьект.

Охрана вооруженная и имеющая право стрелять в нарушителей. На поражение!

В общем, не дай никому Бог, оказаться полночь — за полночь в Пальниках, ребята! Вроде бы и близко твой дом — вот он, рукой подать, да не доберешься.

Зимой, впрочем, оставался один шанс: рискнуть и пойти в наглую, прямо по реке, по льду. По тропочке, протоптанной от одного речного берега к другому, рядом с мостовыми опорами. Но это, если лед был прочный. А прочный ли он — не знал никто и никогда. Наверняка.

Но хуже всего было, если такая конфузия случалась летом — вот тут уже и впрямь, хоть караул кричи! Через реку не поплывешь, по мосту не пройдешь! А первая электричка до Перми только в шесть утра.

Значит, оставалось тебе либо куковать до утра в здании железнодорожного вокзала, либо идти в расположенное неподалеку локомотивное депо, узнавать, не пойдет ли ночью локомотив, товарняк какой, на другой, нужный тебе берег. В надежде, на оказию.

Иногда такое случалось: из пальниковского депо в Пермь по ночам перегоняли резервные или отремонтированные электровозы.

Вот и шли горемыки: проситься, Христа ради, к машинистам, на локомотив. И те, надо отдать должное, порой, входили в твое положение.

Брали пассажира на борт локомотива, одновременно предупреждая, что останавливаться на «Молодежной» не будут, мол, «не имеют права». В лучшем случае — лишь «притормозят», да и то «не слишком сильно».

То есть, если не боишься прыгать с локомотива ночью на ходу — милости просим на «борт», если сомневаешься — сиди себе на вокзале, жди первую утреннюю электричку.

Не раз и не два за всю мою многолетнюю историю близких, почти романтических, не побоюсь этого слова, отношений с железной дорогой доводилось мне спрыгивать на ходу с ночных локомотивов…

Ощущения, доложу я вам, невероятные, почти фантастические! Представьте себе: вот, вы на борту несущегося в ночь электровоза. Вне кабины его, снаружи. Держитесь за поручни. Над вами, как положено, черное бездонное небо, с Млечным путем и россыпями бесконечных звездных миров. Красота! Вот вы переезжаете Чусовую, следуете вдоль черных ночных берегов Камского моря. Ветер, ветер в лицо: сильный, резкий… До слез. Он мешает вам наблюдать, видеть, как там, вдалеке, горят гирлянды огоньков Камской ГЭС, как работают бессонные шлюзы, как толкают пузатые баржи буксиры — толкачи…

А локомотив приближается, тем временем, к вашей «Молодежной»… Вот, машинист стучит вам в стекло кабины, делает знак — жестом указывает на локомотивную подножку.

И вы понимаете: «Надо приготовиться»! И тут же спускаетесь на самую нижнюю ступеньку.

Теперь земля несется, проносится уже совсем близко от вас, рядом с вами… Впрочем, нет, лучше туда до срока не смотреть! Пока…

А срок — он уже совсем близко. Электровоз вылетает на полном ходу к началу бетонной платформы о.п. «Молодежной» и тут же начинает притормаживать.

«Пора! Надо прыгать!»

Сейчас или никогда!

Решившись, вы резко отталкиваясь от локомотива, и летите туда: во тьму, в темень, в неизвестность.

О, этот сладкий миг полета, в неизвестность, в пустоту, навстречу ветру, огням шлюзов, буксиров! Который быстро сменяется жестким контактом с земной твердью, с бетоном платформы! Удар! Теперь, чтобы окончательно погасить скорость, надо по инерции пробежать еще десяток, другой метров.

Останавливаетесь, переводите дух. Выдыхаете, понимая: все, жив, дома, ура!

…Привычка эта: спрыгивать на ходу с подножек электричек и вообще ездить на открытых подножках, вне (снаружи) вагонов, вырабатывалась с мальчишества.

Ведь железная дорога, электричка — самый доступный, ходовый, «домашний» вид транспорта для жителей окраинных микрорайонов. К тому же ездить в самих вагонах, по суровым нормам пермского мальчишеского «кодекса чести» тех лет, «шпанистого» «этикета» вообще было «западло», не принято: в вагонных помещениях было слишком многолюдно, нечем дышать, к тому же еще и накурено — наплевано в тамбурах.