Александр Гуров - Короткая зима

До городского пляжа идти десять минут, там можно будет спокойно постираться и поплавать с настоящими живыми рыбами. Сейчас, в середине сентября, на пляже никого. Вне зависимости от погоды люди уже глядят в сторону осени и ведут соответствующий осенний образ жизни, пока ещё не слишком тоскуя об ушедшем лете. На градуснике плюс двадцать, но многие уже достали из шкафов куртки и нарядно парятся в них под ласковым солнцем. Дети, желающие бегать налегке, налегке не бегают, накрепко привязанные иерархическими узами к заботливым родителям. И только детям, на которых всем наплевать, позволено наслаждаться жизнью в полной мере, никому не давая отчёт. Вася — один из таких детей, никто и не заметил, как он вырос. Не обращая внимания на времена года, он купался, загорал, стирал в рыбьей реке въедливый рыбий дух и радовался погожему дню, а к вечеру последним автобусом уехал из города. Оставшуюся осень Вася провёл в разъездах, зиму — в Петербургской каморке с чугунными батареями, весной вернулся в Москву, мало спал, шатался по бульварам, скрипел на театральных подмостках и гулко расхаживал по ночным площадям. Так минуло восемь месяцев, и он снова попал в Дарьин двор уже в самом конце мая.

Перед отъездом из Москвы были напечатаны все снятые в прошлый приезд портреты, археолог Дмитрий Пух получился по-настоящему монументально, на заднем плане снимка светлым пятном маячила любопытная Дарья, ей Вася тоже напечатал сделанный впопыхах портрет, где она старательно позирует на ржавой лесенке детской площадки, накатал картинку на картон, подписал «Дарье от Василия», проставил дату съёмки и забросил в рюкзак, чтобы при случае отдать, девчонке будет приятно получить такой подарок.

В этот раз сильные мира выделили Васе служебную машину с полноватым роботом-водителем в придачу. Скорее всего, нового поколения. Лет тридцать, не больше. Вот уже второй день они колесили вдвоём по окрестностям в поисках натуры для съёмок, но как только случалась какая-нибудь остановка, водитель тут же закрывал глаза и мгновенно отключался, не издавая ни звука и не проявляя никакого интереса к своему новому местоположению. В пути он тоже молчал. Кому-то это может показаться благом. Вася всматривался в новые пейзажи за окном и с благодарностью вспоминал водителей поколения старого, куда бы ни приводила их дорога, они словно беспокойные исследователи новых планет высаживались из своих автомобилей-кораблей на грешную землю, пачки сигарет заменяли им спасительные скафандры. Придирчиво осмотрев место прибытия и попинав ногой какую-нибудь загогулину, они окуривали округу сигаретным дымом, и в глазах у них светился хитрый огонёк. Каждый водитель уверен, что он здесь не навсегда, и эта уверенность греет ему сердце. Они, конечно, тоже, бывало, спали на стоянках, но только если ночь была бессонной, или заболела дочка, или внуков неожиданно подкинули на выходные. Старое поколение водителей — это любознательные и славные люди. А молодой истукан всё спал и спал в машине, артриты расправляли плечи в его коленях, живот рос, а шевелюра медленно сползала от макушки к ушам.

Как ни крути колёса, как ни увиливай, а дом в нашем повествовании один, и Вася снова у его порога, но никого не видно. Володя куда-то укатил на своём Буцефале, оставив посвежевшую масляную лужу одиноко чернеть во дворе. Дарьи тоже нигде нет. Подниматься на второй этаж, и знакомится с Дарьиной мамой, и отдавать ей карточку вкупе с нелепо звучащими объяснениями Васе совсем не хотелось. Всё устроено так, что одни люди не понимают, зачем другие делают фотографии третьих незнакомых им людей, и объяснить это в двух словах Вася бы не взялся. Он посидел на скамеечке, проутюжил на манер Пуха ботинками землю и, не почуяв под ними никаких находок, собрался уже уходить и заехать завтра, а если уж и завтра никого не будет, то в другой раз.

Дарья катилась на своём велосипеде вниз по улице, и настроение у неё было паршивое, это уже был восьмой, двенадцатый или двадцать пятый съезд к дому, потом её снова неодолимо тянуло вверх, сидеть в своей комнате было для неё невыносимой мукой. С таким непоседливым характером ей нужно было сразу родиться взрослой и прямо с порога отправиться в путешествие, никому не докладывая, во сколько она вернётся, но она родилась маленькой круглолицей девочкой, и якорь её был брошен на втором этаже. Дарья свернула во двор, ничего в общем не ожидая там увидеть, а только чтобы совершить круг почёта и снова упрямо потащиться в горку. Вася неожиданно вырос перед ней, как флагманский фрегат из тумана, как свежий ветер с луга, как прямо не знаю, что. Велик полетел в одну сторону, а Дарья в другую, но не ушиблась. «Привееет!» — раздался уже знакомый протяжный клич. Она подбежала и застыла в нескольких метрах, не зная, как себя вести. «Привееет!» — передразнил её Вася. «А я тебе кое-что привёз. Вот твой портрет, владей», — и Вася протянул ей картонку с её лицом.