Александр Щипин - Бог с нами

По дороге Миряков вяло раздумывал, не нужно ли было все-таки оставить прощальную записку. Ни с кем встречаться перед уходом он точно не хотел, но может быть, стоило хотя бы им написать? Впрочем, в этом случае все равно пришлось бы что-нибудь соврать, а у него не было ни сил, ни желания ничего придумывать. Пусть, в конце концов, думают, что хотят. Пусть их, как говорили раньше. Пусти их. Отпусти. Теперь они свободны думать все, что угодно. Могут считать, что он испугался вчерашней толпы. Или что вознесся на небо. Или что его победил антихрист. Или что это он антихрист, а его убил настоящий бог. Огромный простор для фантазии. Бесконечный.

На самом деле он просто не желал быть богом. Он не мог быть богом — как бы этого ни хотелось окружающим. Бога из него сделали насильно, выбрав почему-то самого неподходящего кандидата. Михаил Ильич чувствовал себя как персонаж какой-то комедии, где кудлатого недотепу принимают за виртуозного суперагента и требуют спасать мир, подсовывая ему одного за другим новых злодеев и террористов, заставляя убивать их все более изощренными способами — смычками, зонтиками, детскими игрушками. Или скорее как мальчишка, который вел свое войско в атаку на ржавые бочки, изображавшие инопланетных пришельцев, и вдруг обнаружил, что все по-настоящему: на дымящейся земле распластался космический корабль, со жвал монстров капает на траву ядовитая слюна, друзья за его спиной не могут, как во сне, даже пошевелиться от страха, пусть даже их бластеры стреляют теперь настоящими лазерными лучами, а он обязан принять этот бой, хотя собирался всего лишь поиграть и хотя всем понятно, что ему не победить и не спасти тех, кто пошел за ним на войну.

Миряков знал, что не сможет спасти тех, кто поверил в него. Это у них появился бог, у него же по-прежнему не было никого. В его вечности было пусто, если она, конечно, вообще была, эта вечность. Михаилу Ильичу было просто страшно, поэтому он не мог решиться ни объявить конец света, ни устроить на земле, как предлагал Башмачников, тысячелетнее царство праведников. Лучше было уйти, чтобы этот морок истончился, потерял свою силу: тогда, наверное, люди придумают себе нового бога, больше похожего на настоящего.

Выбирая по возможности не самые оживленные улицы, Миряков шел к трассе: из-за дефицита бензина машин в последнее время стало совсем мало, но шанс поймать попутку все-таки был, да и, в крайнем случае, катить чемодан по асфальту было гораздо удобнее, чем тащиться с ним через какие-нибудь поля. Время от времени навстречу все-таки попадались люди, но на Михаила Ильича в надвинутой на глаза кепке пока никто не обращал внимания. Неожиданно улица Космонавтов закончилась ветхим забором с размашистой надписью «Обход» и стрелкой, указывавшей почему-то в сторону заколоченного подъезда, так что Мирякову пришлось свернуть в переулок, который вывел его к зданию городской администрации. В сквере перед ним было на удивление многолюдно, но зато сама улица была пуста, и, Михаил Ильич, понадеявшись проскользнуть незамеченным, двинулся вдоль фасада, настороженно поглядывая из-под козырька на окна. Когда он уже миновал главный вход и собирался свернуть за угол, дверь позади открылась и по ступенькам ссыпался вниз кто-то одышливый.

— Михаил Ильич! — позвал знакомый густой бас.

Миряков сделал вид, что не слышит, и ускорил шаг. Бежать, тем более с чемоданом, было глупо.

— Михаил Ильич, подождите! — заместитель мэра Уманский на длинных птичьих ногах легко обогнал его и загородил дорогу. Сбившийся на сторону галстук волной лежал на аккуратном животе, похожем на большое яйцо.

— Извините, я тороплюсь, — холодно сказал Миряков, пытаясь его обойти.

— Михаил Ильич, очень нужно. Без вас никак: Елизара зарезали.

Миряков невольно остановился и посмотрел в сторону сквера. Потом покачал головой и потянул к себе чемодан, стряхивая с него руку Уманского.

— Вызовите врача, — посоветовал он.

— Да вызвали уже, толку-то… Идемте, Михаил Ильич, идемте, давайте я чемодан покачу.

— Не надо, — вздохнул Миряков, на ходу перехватывая ручку чемодана другой рукой, чтобы оградить его от дальнейших покушений. — Что там случилось-то?

— Марга опять свое светопредставление устроила, дура, — объяснил заместитель мэра, суетливой иноходью приноравливая свою походку к шагу Михаила Ильича. — Елизар случайно в самый его, можно сказать, эпицентр влез, а там вдруг гопота какая-то с ножом. Надо было еще тогда всю эту богему посадить. Так и знал ведь, что когда-нибудь доиграются. Х-художники…