Александр Щипин - Бог с нами

Только сейчас Митя, который последние несколько секунд простоял перед окном в оцепенении, отпустил занавеску, с трудом разжав пальцы, и побежал вниз. Поэтому он не видел и не слышал, как Миряков, лежа на земле и изо всех сил выворачивая шею, чтобы хоть что-нибудь видеть еще не залитым кровью глазом, надсадно кричал: «Не вмешивайтесь! Все в порядке! Уходите! Уходите по домам!» — но никто не расходился, и только время от времени кто-нибудь отодвигался на пару шагов в сторону после очередного толчка человека в форме. В вестибюле Митя, для чего-то держа в руке полотенце Михаила Ильича, еще на лестнице соскользнувшее с плеча, кинулся к двери, но та неожиданно открылась сама, и молодой полицейский со светлыми тонкими волосами, не говоря ни слова, сильно ударил его в живот. Последний раз Митя дрался в начальной школе, поэтому в первый момент подумал, что просто наткнулся на что-то с разбега, но потом понял, что его ударили, и удивился: во-первых, тому, что взрослый незнакомый человек зачем-то бьет его в живот, а во-вторых, тому, что у него никак не получается вдохнуть. Пока Митя удивлялся, у него отобрали полотенце, надели на него наручники и вытолкнули на улицу.

— Что же это вы, Михаил Ильич, один — и на амбразуру? — выговаривал Мирякову Александр Александрович Башмачников, наливая в кружки заварку. Из-под крышки заварочного чайника непристойно свешивались три нитки от чайных пакетиков. — Хорошо, полиция подоспела, а то ведь так и до греха недалеко. Что это вообще у вас за страсть такая — глаголом жечь? Нечего там уже жечь, все давно ваши предшественники выжгли. Да и народ, знаете ли, не тетка, любит не ушами. Все больше другими частями тела. Эким вы теперь Щорсом… Я вам послабее, да? И с сахаром? Крепкого, наверное, вам сейчас не надо. Как голова у вас? Не тошнит?

— Тошнит, — Миряков осторожно потрогал повязку на голове и посмотрел на пальцы — нет ли крови. Уже без наручников, он боком сидел за журнальным столиком в оккупированном Башмачниковым кабинете начальника отделения полиции и рассеянно слушал болтовню фээсбэшника. — От вас меня тошнит, Сан Саныч. Я же видел вас там, в толпе. Сначала думал, показалось, но теперь понимаю, что точно вы. Камнем-то не вы меня?

Башмачников, потянувшийся было за лимонно-желтым пластиковым чайником, всплеснул руками:

— Да господь с вами, Михаил Ильич! Был я там, конечно, кто ж отрицает? Работа у меня, извините, такая — безопасность обеспечивать. В том числе и вашу. Полицию-то кто, по-вашему, предупредил? Поэтому серой мышкой, в самой, так сказать, гуще…

Сняв чайник с подставки, он долил в кружки кипятку, поставил одну из них перед Михаилом Ильичом и сел за начальственный стол. Миряков кончиками пальцев достал из кружки слишком короткую для нее ложку и начал размешивать сахар.

— Но сам-то погром вы организовали?

— Ой, да какой там погром… Не видели вы настоящих погромов. Если б вы геройствовать не стали, разбили бы они пару окон и успокоились. Там в соседнем дворе чуть не вся наша полиция сидела.

— Значит, все-таки вы.

— А хоть бы и я. Тут, знаете ли, выбирать надо было: либо организованный мной аккуратный митинг с символическим материальным ущербом, либо свободное народное волеизъявление с непредсказуемыми последствиями. Раз предотвратить не получалось, пришлось возглавить. Впрочем, каюсь, не без задней мысли: надеялся, что вы после этого из города наконец сбежите. А то уж больно беспокойно у нас стало в последнее время.

— Можно подумать, вы нас просто так выслать не можете.

— Вышлешь вас… Сразу ведь в мученики запишут: как же, ироды их обижают! Вы ж за собой, как крысоловы, полгорода уведете. А тут все в лучшем виде: может, от народного гнева сбежали, а может, и от органов следствия — маньяка-то до сих пор не нашли. Но вообще вы правы: дело, конечно, не в этом. Все равно б вы никуда не уехали, знаю я вас. Тут другое: я вас испытать хотел.

— Третья версия за две минуты. Что ж, давайте послушаем — скоротаем время в ожидании четвертой. Кстати, глагол «испытать» в устах человека вашей профессии звучит особенно интригующе.

— Да бросьте вы — нашли тоже Малюту Скуратова. И нет никакой четвертой. Нужно было про вас кое-что выяснить, вот я все это и затеял.

— И что же — выяснили?

— Выяснил. Так ведь и вы сами, Михаил Ильич, выяснили.

— Интересно знать, что.

Башмачников отодвинул кружку в сторону и, положив локти на стол, внимательно посмотрел на Мирякова.