Валерий Поволяев - Три дочери

Главный зал Дома Советской армии Мессинг, как сказала Елена Васильевна, любил, и понятно было, почему любил – здесь было легко выступать: ряды располагались широко, на сцене отсутствовала оркестровая яма, – значит, сцена не была отделена от зала, зрителей артист видел хорошо и легко определял, кто из них может быть интересен для очередного опыта, а кто нет. Пациентов для себя он находил легко.

Мессинг неторопливо спустился со сцены в зал и, произнося какие-то незначительные фразы об обычности своей профессии (хотя никто в зале не считал его профессию обычной), прошелся по одному ряду, потом по другому. Он изучал людей, сидевших в зале. Коваленко даже поежился, когда Мессинг остановил на нем свой взгляд, – по лопаткам у него пополз острекающий пот.

– Все, – произнесла Полина сердитым шепотом, – он тебя засек. Обязательно вытянет на сцену.

Так оно и произошло. Проходя в очередной раз по ряду, Мессинг остановился около мичмана и вежливо предложил:

– Не составите ли мне компанию, дорогой товарищ?

Коваленко приподнялся в кресле:

– Охотно.

– Тогда прошу со мной, – Мессинг подождал, когда мичман выберется из кресла, и взял его за руку, словно бы хотел проверить пульс, лицо артиста потемнело, неожиданно сделалось строгим. Он вел мичмана на сцену и в такт шагам произносил коротко и весомо: – Так! Так! Так!

Это напоминало некое монотонное заклинание, под которое можно было усыпить какого-нибудь грозного зверя – нильского крокодила или серого африканского носорога.

Мессинг вывел Коваленко на сцену и произнес, обращаясь к залу:

– Сейчас я расскажу вам биографию этого молодого человека. Хотите? – в ответ зал дружно всколыхнулся:

– Да-а!

– А вы, если что-то будет не так, поправляйте меня, – сказал Мессинг мичману.

– Слушаюсь!

– Вы приехали сюда из Севастополя. Правильно?

– Да, – удивленно произнес Коваленко.

– Вы женаты, ваша жена находится в этом же зале. Правильно?

Мичман пробежался взглядом по рядам и подтверждающе наклонил голову.

– Правильно.

– С вами находится и родная сестра жены. Правильно?

Изумлению мичмана не было предела, он сглотнул комок, неожиданно возникший во рту, и молча наклонил голову.

– Вы родились в Одессе, вам двадцать семь лет. Правильно?

Мичман вновь молча наклонил голову. Зал не выдержал, зааплодировал. Аплодисменты были такими громкими, что на сцене от потоков воздуха даже зашевелился тяжелый занавес. Мессинг продолжал держать в своей руке крепкую руку подопытного мичмана – пальцами своими он считывал текст… Ошибок не делал – все, что он говорил, было верно.

– Вы окончили военное училище, но звание офицера вам не было присвоено, – глуховатым голосом продолжил Мессинг, – поскольку училище было артиллерийским, а вы по воинской специальности – моряк. Вас вернули в моряки… Правильно?

Кашлянув в кулак, Коваленко выбил из горла внезапно образовавшуюся там затычку и произнес бесцветно, очень спокойно, почти сонно:

– Все правильно, – он теперь уже ничему не удивлялся, вообще считал, что колдун этот познакомился с его личным делом – буквально читает целые страницы и не делает ошибок.

Поняв, о чем сейчас думает мичман, Мессинг улыбнулся тихо и, отпуская руку Коваленко, поклонился ему:

– Благодарю вас, что согласились принять участие в опыте. Спасибо, – Мессинг поклонился еще раз. – Хочу так же, чтобы знали все: офицерское звание вам скоро присвоят. Осталось немного, потерпите… Это первое, и второе – вас переведут служить в Москву.

За десять дней, которые чета Коваленко не была в Севастополе, город изменился, стал прибраннее, улицы были расчищены, груды мусора, оставшиеся после бомбежек и артобстрелов, вывезены в карьер, брошенный еще во время Русско-японской войны, в центре города моряки комендантской роты посадили деревья – привезли их вместе с землей из Ялты, из Ботанического сада…

– Так, Поля, глядишь, мы скоро покинем нашу любимую землянку, – сказал мичман и удовлетворенно потер руки.

– Не такая уж она и любимая, – недовольно произнесла жена, и Коваленко решил на этом закончить разговор.

– А где же Пироговы? – громким голосом поинтересовался мичман. – Что-то не вижу наших друзей Пироговых. Может, они в наше отсутствие получили квартиру в центре Севастополя?

Пироговы объявились через несколько минут, запыхавшиеся, с кошелкой, в которой принесли десяток куриных яиц. Не удержавшись, кинулись обниматься.