Игорь Григорьян - Иллюзия

— Всё рождается в космосе. Всё и все.

— В детстве я очень любил смотреть на радугу, — воспоминание подсунуло мне нужную картинку, — я мог часами сидеть на солнечном берегу после дождя и смотреть в небо, — мой счастливый смех раскатился по поверхности кометы, — но я никогда не подозревал что где-то сверху, на незаметном глазу астероиде, сидят акула, дракон и молодой мужчина, которые создают эту красоту!

— Где-то внизу, на этой планете, именно сейчас, обязательно сидит какой-нибудь мальчик и с наслаждением смотрит в небо, возможно, испытывая те же чувства что и вы когда-то, — Агафья Тихоновна мечтательно вздохнула, — а возможно, это вы и есть.

Внезапная, яркая и отчетливая мысль пришла мне в голову.

— А может там, внизу, — я кивнул на уходящую вертикально вниз радугу, — уже и не сидит, и совсем уже не мальчик, — я вспоминал недавние события, — а на берегу темного и непонятного озера стоит молодой мужчина в компании акулы и дракона, и никак не может решиться сделать первый шаг в воду.

— Может и так, — Агафья Тихоновна подплыла к Свету, исходящему из бутылочек и плавником, попеременно закрывала то один цвет, то другой, — давайте подадим им знак.

Радуга вибрировала, дрожала, замирала на то мгновение, когда акула перекрывала один из цветов, но тут же уверенно неслась вниз, набирая обороты, туда, где она была жизненно необходима.

— Семь цветов, как семь нот, — Агафья Тихоновна продолжала играть цветом, как если бы это была отдельно выделенная октава на пианино, — и будьте уверены, где-то звучит музыка.

Свет исходящий из бутылочек потихоньку мерк, рассеиваясь в космическом Пространстве, а цвет терял свою насыщенность, глубину и густоту. Бутылочки пустели, расходуя заправленный в них материал, и холод с темнотой вновь начинали свой бал на этой, лишенной солнечного тепла стороне кометы. Но сама комета продолжала двигаться дальше, к солнцам, и мы двигались вместе с ней, рассекая Пространство и Время своей уверенностью и счастьем.

Рюкзак с красками был у акулы, и кивая на него, я спросил:

— Много ли осталось?

— Много. Очень много, — Агафья Тихоновна вытряхнула на камень содержимое рюкзака, — все те же 50 бутылочек отличнейшей, лишенной невежества, тупости, гнева, страсти и злобы краски.

— Но как так может быть?

— Даря Свет другим ты питаешь сам себя. Свою суть и своё предназначение. Отдаешь и принимаешь. Природа не терпит пустоты. И если твоя сущность в процессе обмена не наполнилась ненавистью или глупостью, твой запас света бесконечен.

— Но почему их 50? Не 100 или 20? И почему именно столько цветов? Красной — 12, желтой — 11, фиолетовой — 9, оранжевой — 8, зеленой — 5, синей — 3 и две с голубой? — я отлично помнил точное количество каждого, имеющегося у меня в запасе цвета.

— Голубой у вас уже почти нет, — акула улыбалась, — немного вы израсходовали на озере и одну целую бутылочку здесь, а было их всего две, — она продолжала улыбаться, и подождав моего, так и не последовавшего комментария, продолжила, — но смотрите.

Семь пустых, открытых бутылочек, стоящих на поверхности кометы, втягивали в себя голубое свечение хвоста нашей кометы, наполняясь ярко-синим, в свечении инфракрасных солнц, цветом. Агафья Тихоновна подождала пока цвет наполнит посудины, достигнет нужной глубины, и ловко закрутила пробки.

— Качество вашего Знания меняется. Земная пропорция полученной в течении вашей жизни информации обогащается космическим опытом, расширяя ваш умственный горизонт. Качество Знания изменяется, но количество остается прежним.

— И много остается?

— Много.

— А хватит ли?

— Хватит.

— Но почему именно 50? Это случайная цифра?

— Я не знаю, — акула пожала плечами, — наверное случайная, — как мне показалось, она хитро посмотрела на меня. В ее глянцевом глазе горели искры смеха и радости.

Артак громко зарычал, привлекая наше внимание и пошел на солнечную сторону астероида. Мы неторопливо встали с холодного, белесого от вкраплений льда камня, и последовали за ним.

— Главное — всегда рядом, — Агафья Тихоновна говорила не торопясь, — но иногда необходимо просто остановиться. И внимательно посмотреть вокруг. Где бы вы ни были — даже кажущееся пустым для глаз Пространство, окружающее вас, на самом деле полно Любви, этой неподвластной человеческому восприятию материи, — акула выразительно глянула из-под прищуренных глаз и добавила, — Любовь притаилась в каждой травинке, в каждой капле росы, в каждой горсти земли. Каждая песчинка прежде всего полна именно Любви. Но самым отличительным качеством Любви является ее умение не наполнять материю, а заполнять пустоту. И не только душевную пустоту, но и пространственную — своей особой, незаметной ни одному из органов человеческих чувств материей. Уметь ее замечать — или величайший дар, или результат сложнейшей внутренней работы. Лишь единицы из миллионов обладают одним или способны на второе. Ведь Любовь сокрыта от человеческого взора совсем не случайно, ибо только подготовленный человек сможет прикоснуться к ней, не навредив и не оставив своего отпечатка.