Игорь Григорьян - Иллюзия

Оказавшись на противоположной от Агафьи Тихоновны стороне кометы, мы остановились. Идти дальше было бессмысленно, ведь астероид был невелик, и продолжая движение мы начали бы возвращаться к месту стоянки. Мы остановились и некоторое время просто стояли, вглядываясь в непроглядную, и от этого ничего нам не сообщающую темноту. Ничего. Ни планет, ни солнц, ничего видимого человеческому глазу. Может быть драконье зрение различает нечто невидимое для меня? Я посмотрел на Артака, но не заметил ничего необычного. Откуда мы летели? Куда направлялись? Ответов на эти вопросы не было. Только добрая сотня красных, с крупный горох, солнц, впереди нас. И полнейшая темнота сзади, как будто Пространство сворачивалось за нами, образовывая непроглядную, непроницаемую черную стену. Артак стоял рядом, и также как и я разглядывал темноту, своими желтыми, с вертикальным зрачком, глазами. Что ж, вполне возможно, он различал нечто недоступное человеческому глазу. Дракон щурился, и казалось, рассматривал детали чего-то, невидимого мне.

— Ты видишь что-то, Артак? Где облака? Где покинутая нами планета? — я смотрел на дракона, надеясь что каким-то образом он сможет показать мне ответ.

Внезапно для меня он кивнул и выразительно посмотрел на мой карман, из которого выглядывала бутылочка с краской.

— Ты хочешь сказать что Агафья Тихоновна дала мне краску не зря? Что я должен ее каким-то образом использовать? — опыта обращения с эрзац-светом у меня было немного, лишь раз, смешав все, доступные мне цвета, я получил мощный взрыв, разрушивший бугристую поверхность дна темного озера. Я с опаской посмотрел на бутылочки и достал их из карманов. Сила взрыва в тот раз была столь велика, что наверняка смогла бы разрушить этот астероид полностью.

Артак смотрел на цветные бутылки с благоговением, но прикоснуться не смел. Было темно и цвета в бутылочках почти не просматривались. Темнота искажает все до неузнаваемости, как темнота физическая, так и моральная, умственная темнота. В данном случае каждый цвет напоминал одновременно и серый, и темно-бордовый, и глубокий синий, и даже просто черный наконец. Темнота скрывала от моих глаз единственное, что отличало одну бутыль от другой — цвет. Артак, поняв проблему, тут же ее решил. Он глубоко вдохнул и расширился в объеме. Его кожа растянулась, стала тоньше, чешуйки расползлись в разные стороны, приоткрывая тонкую, лишенную брони кожу, сквозь которую пробивался свет нашего родного, земного Солнца.

Ах, да! — я вскричал в полном восторге, вспомнив, что покидая Землю, дракон, словно сказочный персонаж, проглотил это самое Солнце, — Солнце, наша родная звезда! Она всегда с нами, пока ты рядом! Спасибо тебе, Артак!

Желтый, теплый свет растекался упругими волнами и освещал все вокруг. Я открутил крышки на бутылках с красками, и солнечный свет попал внутрь каждой, высвобождая потерянный в темноте цвет. Наверное, точно так же теряются Знания в окружении невежества.

Из горлышка бутылочек, совершенно вдруг, цвета стали выплескиваться один за одним, они уходили в черноту Пространства, пересекались и перекручивались, пока не сформировали самую обыкновенную земную радугу, полноценную и цветную. Она уходила вглубь космического Пространства и светилась сама по себе, излучая тепло и уверенность. Будто семь мощных прожекторов разного цвета стояли на поверхности кометы и выстреливали каждый своим цветом в глубину темноты.

Артак выдохнул, и его внутреннее свечение скрылось под плотной, непрозрачной чешуей. Цветные полоски, соединившись в привычную нам радугу, длинной светящейся полосой уходили в Пространство, освещая все вокруг и находящуюся внизу, невидимую нам ранее планету. Она вырисовывалась огромным шаром в том самом месте, куда мы только что таращили глаза, не замечая ровным счетом ничего. Наверное, это и была наша Земля, ибо никаких других планет поблизости не было вообще.

— Там где вдох — должен быть выдох, — произнесла непонятно откуда появившаяся Агафья Тихоновна, явно имея в виду не только вдох и выдох Артака, но и что-то еще, мне пока недоступное. Она примостилась рядом со мной и с восхищением смотрела на молнией уходящую в атмосферу Земли радугу. Где-то там, под облаками, уже недоступная нашему взгляду, она радовала чей-то устремленный в небо взор, дарила мечту, и погружала смотрящего на нее человека в чувства прекрасного.

— Я и не знал что радуги рождаются в космосе, — обращаясь к акуле я смотрел вниз, на стрелу света и цвета, — на Земле мы видим все по другому.