Игорь Григорьян - Иллюзия

— Артак в полной безопасности, где бы он не находился. Артак везде дома и везде счастлив, — Агафья Тихоновна торопливо, немного суетясь плыла рядом со мной и вдруг горячо зашептала на ухо, — еще неизвестно что внутри чего. Мы в озере или озеро в нас.

— Как называется это место?

— Никак.

— Никак?

— Не надо называть то что пройдено. Это озеро уже в прошлом. Пусть оно само схоронит своих мертвецов, не давайте им имя. Никогда не называйте то, чего хотите избежать, — Агафья Тихоновна помолчала и добавила, — дав имя этому месту, впрочем, как и любому другому, вы вновь пустите его в свою жизнь.

— Я понимаю, — немного ускорив шаг я вскоре почувствовал небольшую усталость, вода была болотная, трясинная, тягучая и густая, — а отдыхать? Мы не остановимся на привал?

— Нет.

— А если оно бесконечно, это озеро?

— Не бойтесь и не торопитесь. Просто не спеша идите рядом. Знаете, — акула усмехнулась, — человек может идти без конца, если не будет торопиться и напрягаться. Но здесь конец все же будет. И что-то мне подсказывает что уже скоро.

Мы продвигались вперед. Медленно, неторопливо, но смело и уверенно. Дно иногда вздыбливалось и на поверхность поднимались большие круги какого-то газа, как в лавовой лампе, включенной в розетку.

— Что это?

— Ваши чувства и ощущения, — акула была спокойна, — такие как просвет в гневе, или знания из открытой книги, или побеждённая привязанность. Им здесь не место. Они поднимаются вверх.

— И это мои чувства? — я опять чуть было не остановился в изумлении. До меня только сейчас дошло то, о чем мне говорила акула уже битый час.

— Конечно, ваши. А чьи же еще? Это же ваше озеро.

Насколько мог охватить глаз — то здесь то там в ил погружались молчаливые фигуры мужчины с рюкзаком на спине и драконом на шее, держащего за плавник акулу, которая что-то ему говорила.

— В чувственных измерениях свои черные дыры… — только и произнесла Агафья Тихоновна, подплыв сзади к моему уху.

Я оглянулся на нее и увидел что она смотрит в ту же сторону что и я.

Моя нога попала в расщелину и я погрузился в ил почти по пояс. Злость, смешанная с отчаянием, охватила меня как-то сразу, мощно и целиком. Я хватался руками за мягкие, глинистые выступы дна, однако это не приносило видимого результата, даже наоборот, меня затаскивало глубже и сильнее. Крик о помощи вязнул в тягучей жидкости но, казалось, звучал и был слышен только рядом со мной. Я звал Агафью Тихоновну, которая плыла, разведывая дорогу, где-то впереди, в надежде ухватиться за ее хвост и вырваться из цепких объятий ила, но ее все не было. Отчаяние охватило меня сразу и целиком, как будто меня погрузили в него с головой. Какие-то непонятные, темные желания всплывали в моем сознании. Я пытался освободиться от затягивающего меня ила и песка и барахтался в нем, зарываясь еще глубже. Мне совсем не хотелось опуститься на самое дно пусть даже и своего озера, но озера темных чувств и убеждений. Я уже видел как это сделали сотни скульптурных композиций «мужчина, держащий за плавник акулу с драконом на шее».

— Артак! — я закричал что было сил, внезапно и вовремя сообразив, что даже если вода поглощает все звуковые волны, дракон, находящийся у меня на шее, мог меня услышать и, наверняка, каким-то образом помочь, — Артак! Артак! — я кричал и кричал, не контролируя себя.

Ярость и злость окутали меня плотной простыней черного ила, и уже почти отчаявшись выбраться, я заметил два желтых вертикальных зрачка, смотрящих прямо на меня.

— Тссссссс, — Артак, а это был именно он, приложил когтистую лапу к своей пасти и попытался изобразить на морде нечто вроде улыбки, — тссссссс…

Я перестал кричать, сразу успокоившись. Я услышан, помощь пришла. Артак справится с любой проблемой. Так говорила Агафья Тихоновна, а я ей полностью доверял.

Чувство веры, надежды и умиротворения, откуда-то из глубин ила, поднялось большим воздушным пузырем, который проходя сквозь меня, мгновенным образом освободил мои конечности, позволив всплыть. Я находился внутри воздушного шара спокойствия и безмятежности, потихоньку поднимаясь к поверхности.

— Тссссссс, — Артак закрыл глаза и опять свернувшись вокруг моей шеи счастливо засопел.

— Тссссссс, — повторила Агафья Тихоновна, хвостом разрушив границу между моим воздушным пузырем и темной жидкостью. Она тут же вплыла в образовавшееся отверстие и плавниками, словно строитель, заделала дырку.

Мы барахтались в невесомости спокойного бесстрашия и умиротворения, со всех сторон окруженные злобой и человеческими страстями, поднимаясь все выше и выше.