Игорь Григорьян - Иллюзия

Я в изумлении, не в силах вымолвить ни слова, уставился на своих спутников, которые, казалось, были поражены не менее моего. Артак, посмотрев мне в глаза, подмахнул крылом, и мы с Агафьей Тихоновной оказались к него на спине. С силой оттолкнувшись от земли, он взмыл ввысь, выбрав своим ориентиром одно из солнц. Его тело многократно увеличившись в размерах продолжало светиться изнутри, как еще одна, живая и яркая звезда. Поднявшись высоко над полем мы осмотрелись еще раз. Вокруг, сколько хватало глаз, было ровно и тепло. Свет заливал луга и поля, предоставляя растениям необходимую для роста Энергию.

Артак, сделав еще парочку кругов, аккуратно приземлился у того самого листа подорожника, который я заметил первым, нисколько не повредив его.

— Вот это взрыв! — Агафья Тихоновна соскользнула со спины дракона и снизу протянула мне плавники, приглашая спуститься, — да, велика сила чистого Света!

— Это сделал Свет? — я еще раз оглянулся. Меня переполняла необъяснимая, а от этого еще более ценная радость, она выплескивалась наружу мощными волнами, озаряя Пространство не хуже сотни купольных солнц.

— Да. Это сделал Свет. Самая мощная Энергия в нашей Вселенной.

— Так быстро?

— Там где есть Свет, Время теряет свою силу. Свет, с его скоростью, — она хмыкнула, как делала всегда, когда речь заходила о скорости Света, и продолжила:

— Свет с его скоростью в состоянии даже обогнать мысль, ну а Время… Свет останавливает Время полностью и навсегда.

— Разрушить озеро оказалось так просто, — я был очень удивлен.

— Просто? — Агафья Тихоновна засмеялась, — просто? — смеясь, она повторяла одно и тоже слово, — сначала вспомните, сколько времени и сил мы потратили собирая краски. И заодно подумайте из чего они состоят, — акула продолжала смеяться, — ну что, вспомнили?

Я нерешительно поднял глаза на акулу, пытаясь понять что она имела в виду, и понимание, внезапно опустилось на меня, словно окатив водяным ливнем:

— Из книг. Они состоят из книг! — я радовался как ребенок, которому подарили радиоуправляемый вертолет, — из книг, прочитанных мной!

— Из ваших книг и ваших чувств. И вы до сих пор считаете что это просто? — Агафья Тихоновна улыбалась всей пастью, — и сколько времени у вас заняла эта простая и быстрая вещь?

Я перестал прыгать и не мигая смотрел на акулу.

— 41 год, — автоматически подпрыгнув еще раз я неподвижно застыл и промолвил:

— Всю жизнь. Всю мою жизнь.

— То-то же! — акула удовлетворенно кивнула, — то-то же, — она легла на теплую землю и закрыла глаза, — неужели вы думаете что за всю жизнь вы не накопили достаточно Энергии чтобы развалить дно какого-то жалкого озера?

Я смотрел на акулу и чувствовал что она что-то не договаривает. Но эта мысль прошла так же внезапно, как и появилась, и спустя несколько минут я попросил Агафью Тихоновну:

— Расскажите мне о Времени. Все что вам известно.

Артак, услышав мои слова, мысленно присоединился к нам. После полета над полем, в которое превратилось черное озеро, он снова уменьшился и лежал рядом, напоминая достаточно крупную, но все же ящерицу, а не дракона.

Агафья Тихоновна посмотрела на меня без тени удивления, словно ждала этот вопрос, и сказала:

— О Времени вам лучше меня может рассказать его создатель. Тот, кто вдохнул в него жизнь. Тот, кто дал ему власть над собой. Вы понимаете кого я имею в виду? — акула не ждала ответа, — конечно же, это человек. Человек, — повторила она, — да и вы сами знаете больше любой акулы, — Агафья Тихоновна улыбнулась.

— И все же…

— Время — живое, пластичное и гибкое, для каждого свое, — акула усмехнулась, — Время настолько многообразно что для каждого отдельного человека формирует свой отдельный слой. И каждый человек является хозяином своего слоя Времени. И уж никак не наоборот.

— И где прячется мое время? Лично мое? Я могу его положить в рюкзак вместе с красками и расходовать по своему желанию?

— Конечно. Если у тебя есть такое желание, то можешь, — акула повернулась к Артаку и обратившись к нему сказала, — покажи ему.

Артак лапами расчистил от верхнего слоя земли небольшую площадку, после чего начал увеличиваться. Он рос и рос, пока его тело не затмило добрую половину небосвода. Приблизив свои желтые, с вертикальным зрачком глаза к земле, дракон внимательно смотрел на грунт, будто что то выискивая. Из его глаз, с каждым мгновением набирая силу и плотность, вырывались лучи желтого, как наше Солнце света. Они плавили почву, почва клокотала под его взглядом, бурлила, и нехотя, но все же расступалась. Тело дракона опять заблистало внутренним Светом, который пробивался сквозь толстую шкуру, оно, его тело, становилось ярче, красочнее, интенсивнее и насыщеннее.