Владимир Ситников - Свадебный круг

— После ильина дня ночи длиннее, лошадь наедается, мужик высыпается. Дело к страде — райисполкомовцы звонят: «Григорий Федорович, начал ли жать?» — «Начал», — говорю. «Чего, рожь?» — «Да не чего, а на кого, — говорю, — на комбайнеров жать начал».

И Макаев, и Григорий Федорович взапуски состязались в остроумии, согласно и охотно гоготали, довольные друг другом, тем, что с ходу нашли взаимное понимание.

На двенадцатом километре во всем фанерном великолепии красовалась эмблема: коровья голова с деревянным колосом и обозначением, что начинаются земли колхоза «Победа». Здесь ждал гостей дядя Митя с санками, запряженными парой лошадей. Лошади пугались непривычного бряцанья колокольцев и недоуменно прядали ушами. Дядя Митя, подпоясанный кушаком, необыкновенно статный, с раздвоенной, как тетеревиный хвост, бородой, сделал варежкой под козырек. По случаю торжества нацепил он прямо на суконное полупальто медали за оборону своих и взятие закордонных городов, а также знак ветерана войны, подпушил лихие усы. Лицо у него было ответственным и строгим. Гости и хозяева вышли из машины.

— Мой заместитель по разным веселым вопросам, — сказал Маркелов.

— Так точно, — подтвердил дядя Митя и снова поднес рукавицу к шапке.

Праздничный и суровый, подал он гостям тулупы. Один с почтением — Макаеву, второй с пренебрежением — Надежде. Тут он не удержался от замечания.

— Оболокайся, девка, пуще, а то просвистит тебя. Сразу вижу, форсеть больно любишь, кровь в тебе играет.

Повизгивая от необыкновенности предстоящей поездки, Надежда забралась в санки. Ее умиляли и позванивающие колокольчики, и настоящие, живые заиндевевшие лошадки в нарядной сбруе, и такой бравый стилизованный кучер. Все было, будто в кино, весело, цветасто, шумно. Санки понесли по тракту заливистый Надеждин смех. Гулко вторил ему сочный хохоток Макаева.

— Ой, Гарик, хочу жить в деревне! — отогнув необъятный воротник тулупа, успела крикнуть Надежда.

Дядя Митя, истово исполняя свои обязанности, привстал и пошел накручивать вожжами над головой. Войдя в азарт, он кричал что-то давнее, ямщицкое. Наверное, так же забубенно гонял он на конях в жениховскую свою пору, с ходу покоряя сердца девок и молодух. Так же, как те молодухи, испуганно, разжигающе взвизгивала Надежда, когда дядя Митя, опасно накренив санки, повернул лошадей.

Серебров и Маркелов не спеша ехали в машине следом, довольные тем, что удивили гостей, что дядя Митя блестяще ведет свою роль и все пока идет «бастенько».

Из-за горы взнялись заиндевелые купы ложкарских сосен и развесистые, как дубы, дымы дяди Митиных печных труб. Помазкин замахал руками. Он и тут не утерпел — похвастал:

— Почитай, все печи складены моимя руками.

У деревянного здания конторы дядя Митя сделал картинный крутой разворот, но перестарался и вывалил гостей в снег. Они, очумелые, раскатились по сугробу. Маркелов, загребая увечной ногой, заспешил к ним, готовый извиняться и на чем свет разносить дядю Митю за такую оплошность. Дядя Митя, потеряв осанистость, суетился, приговаривая:

— Вот оказья, вот оказья!

— Ну, Леонтьич, не ожидал я от тебя, — загремел Маркелов, помогая гостям выбраться из сумета.

Надежда, барахтаясь в тулупе, визжала и заливалась смехом.

— Да вы что, все так здорово, просто сказка! — кричала она и, подскочив, уже без тулупа, в своем ловком кожушке, чмокнула дядю Митю в бороду. — Не старик — чудо!

Падение на виду у всех Макаева, наверное, слегка обескуражило. Но и он, тряся заснеженными полами тулупа, как крыльями, смеялся, хвалил Помазкина:

— Отлично, отлично, товарищи.

Экскурсию по колхозу Григорий Федорович решил начать со своего кабинета. Снеговое доброе утро било через окна на солнечные полы. Расторопный Капитон успел поставить на стол все, что полагалось. Весело поблескивали бутылки шампанского, неброско, но солидно соседствовал с ними коньяк, в вазах желтели яблоки и мандарины. Знайте наших, мы тоже тут не лыком шиты. Все это Маркелов сделал для форсу, но, упаси бог, чтобы какое-нибудь бахвальство проскользнуло в его словах. Он привычно прибеднялся, прося гостей к столу:

— Давайте чем бог послал. Мандарины у нас растут прямо на елках. Вот Капитон сходил да нарвал.

На лицах гостей можно было уловить уважительное удивление: вот так деревня!

— Прежде всего с дорожки перекусим, — напомнил Григорий Федорович, — а потом, в зависимости от вашего желания, то ли проедем прямо в «райский уголок», то ли посмотрим усадьбу, фермы. Можно на лошадках, а можно и в машине.