Владимир Ситников - Свадебный круг

Через неделю Серебров понял, что у Шитова были свои тайные мысли, когда возил он его с собой: в чем-то хотел убедиться секретарь райкома партии.

— Сватать тебя будем на второго. Костина в обком комсомола взяли, — сказал Сереброву Долгов. — Шитов сам тебя предлагает. Пойдем.

Виталий Михайлович встретил их, улыбаясь. Вышел из-за стола, пожал руку. Припомнил, что Серебров был активистом в институте, что в Сельхозтехнике секретарит вроде неплохо, что курсы трактористок вел напористо. В обкоме комсомола мнение о Сереброве неплохое: только в Крутенке не распались эти самые девичьи отряды.

Серебров растерялся: и об институтских делах вспомнили, и о курсах. Но курсы — это не его заслуга. Виталий Михайлович сам все делал. Он-то, Серебров, их как раз развалил.

— Ну, от тебя многое зависело, — проговорил Шитов. — Так что берись.

Серебров никогда не думал, что его судьба повернется так, а вот она поворачивалась. Выйдя от Шитова, он думал о том, каким особенным, новым, хорошим, чутким, энергичным, неутомимым должен теперь стать. И как много должен знать. Ведь он будет учить других, как жить.

После пленума райкома комсомола, смущаясь, чувствуя себя не на своем месте, Серебров пришел в отдельный кабинет с телефоном. Он вовсе не представлял, что должен делать, и даже обрадовался, когда Ваня Долгов послал его по колхозам собрать к пленуму райкома комсомола материалы о работе молодых животноводов.

Чувашов встретил его как старого знакомого. С удовольствием, размягченно смотрел на заплаканные оконные стекла — взгляд сельского человека, понимающего, что после сева нужна всходам влага. Пусть горожанин клянет мокрую весну, а он знает, что дождь — благо, и рад этому.

— Три хороших, ко времени, дождичка — и урожай в кармане, — проговорил он. — Ну а что молодежь? У нас она не уходит. У нас проблемы невест нет, ищи в другом месте. А проблема эта будет, пока не механизируют фермы, пока корм будут в плетюхах носить, — убежденно сказал Чувашов.

Было в тот день в колхозе совещание животноводов, и Чувашов вручал дояркам премии. Делал он это как-то по-особому радушно. Чувствовалось, что человек он местный. Премиальный платочек пожилой доярке накидывал на плечи, приговаривая:

— Ой, какая ты красивая стала, тетка Федосья.

А у той голос ликовал:

— Да, Санко, прости старую, Алексан ты дорогой Митриевич, спасибо милой, спасибо. Умник ты у нас.

Серебров влюбленно смотрел на Чувашова. Все естественно, кстати. Как этому учатся или сразу такими родятся?

А в Ильинском было скучно и нудно до сонливости. Серебров мучил вопросами Ефима Фомича в том же темном закутке, который громко назывался кабинетом. На стенах плакаты об откорме телят. Края у плакатов и нижняя часть календаря, где говорится о восходе и заходе Солнца, были оборваны на самокрутки. Командиров вздыхал:

— Тяжело, панте, молодежь сдвинуть. Вся мания теперь в город. Девчата чуть оперились и из гнезда — ф-рр. Хоть сам под корову садись.

Закончив разговор с Командировым, Серебров отправился в красную, земской постройки, школу-восьмилетку. Надо было поговорить с секретарем комсомольской организации, завучем Верой Николаевной Огородовой. Он встретил ее на высоком крыльце школы. Вера всполошенно взглянула на него: на лице мелькнул испуг, его сменила радость. Потом она успокоилась. Стояла перед ним, добрая, приветливая. Держала обеими руками портфель и открыто смотрела своими большими глазами.

— Надо же, кто пожаловал.

— А я ведь по делам, — сказал Серебров, ища глазами, где бы обмыть сапоги. — Насчет того, как у вас комсомол помогает животноводству.

Оказалось, что из комсомолок работает на ферме только одна Женя, да и та уехала на свадьбу.

— У нас сегодня веселый день — концерт, — сказала Вера. — Вот я как раз в клуб иду. Приглашаю тебя.

Вера привела его в ветхий клубик, на сцене которого он, помнится, спал студентом во время уборки. Слоняясь в ожидании концерта, Серебров встретил рыжего клубаря Валерия Карповича.

— А я слышу — Серебров приехал, — осклабившись, обрадовался тот. — Где Генка-то Рякин?

— Тю, вспомнил, Гена давно в Бугрянске, — присвистнул Серебров. Про себя он теперь отметил, что стал Валерий Карпович каким-то нудным: говорит одинаково о разных вещах: «очень даже мало стало участников самодеятельности», «очень даже много недостатков».

Серебров сидел рядом с Верой в тесном клубике, вспоминал, какой нарядной явилась она сюда на танцы в тот давний вечер, как выпытывала, что он думает о ней, и как он пытался ее поцеловать. А она была недотрога. И теперь, наверное, осталась такой. На концерте он сбоку заглядывал ей в лицо. По тому, как жарко раскраснелись ее щеки, догадался, что Вера тоже вспомнила что-то связанное с ним.