Сергей Яковлев - Советник на зиму

Не пора ли переключить внимание? На творчество?

Народ

Гудят обществоведы, свирепствуют философы: что же это такое — народ? Кто это?..

Народ — те, кто позволяет любому делать с собой все, что заблагорассудится ему.

Самоубийство

Самоубийство — признание человеком ошибки своего появления на свет. По мнению некоторых, акт высшей свободы. Самоубийство народа — признание исторической ошибки его рождения. Не это ли чувство внушается русским? Не окажется ли русская нация все-таки впереди других — в своей готовности к высшей свободе?

Геноцид

И что говорить о геноциде, разве геноцид (уничтожение целых видов живого) не заложен в самой нашей природе? Разве не стремится человек ради спокойствия своего извести всех мух, всех комаров или, вот, немногочисленный народец тихих черных жучков, питающихся фасолью и ни на что другое не претендующих?

Идеи

Нет разницы между либералом и экстремистом, между терпимостью и ненавистью, между примирением и отчаянием. Из либерального начала растет эгоизм и безразличие, мысль о вреде демократии и опасности всякой свободы, точно так же как мизантропия и нигилизм суть плоды неосмотрительного человеколюбия.

Все человеческие идеи равны друг другу. И не следует доверять суждениям человека о себе самом, когда он заявляет о своей приверженности той или иной идее.

Русские доказали это в общенациональном масштабе (своим самоотрицанием).

Идеология

Человек по природе идеологичен, идеологией своей дорожит и старается спасти ее любой ценой. Хотя бы и ценой лжи.

И тут уже не важно, какая это идеология.

Причем он может сам не принимать своей лжи.

Этим и губит жизнь, а впридачу к ней — саму идеологию.

Столярное дело

В молодости я одно время работал столяром. Между красивой рамой из полированной сосны и лаской крепкой молоденькой девушки было много общего. То и другое принадлежало к одному строю жизни, истинной и неущербной.

Гибель мысли

Мысль сама себя истощает. На редкость бесплодна, например, многовековая мысль некоего народа, живущего между Европой и Азией, о том, по какому же пути этому народу следует развиваться. Представьте себе подобное занудство в чьей-то личной судьбе: мужика, всю жизнь мечущегося между двумя бабами!

Цивилизация

Вся современная цивилизация с ее технологиями сводится к преодолению материи, времени и пространства. Человек хотел бы постоянно иметь при себе весь мир, причем невесомым и не занимающим места — «портативным».

Книги

Если бы мы, следуя христианской заповеди, прощали своих должников, на свете не было бы книг.

Ибо все книги, начиная с Библии, вызваны к жизни непрощением, обидой, недобрым чувством. И только само писание освобождает человека от греха вражды.

Слово

Когда принимаешься прикидывать слово в голове и ощупывать его языком (любое, самое простое и обыкновенное), оно начинает казаться чудовищным извращением.

Помню, впервые это чувство поразило меня в детстве. «Во-да…» Нелепость!

Есть ощущения вечные, неустаревающие, преследующие человека с рождения до смерти. О таком никогда не скажешь, в какой год оно пришло. Оно с тобой всегда.

Какую бы мне еще правду сказать?..

— Как это вам? — неуверенно спросил Потап Степанович пару дней спустя, заглянув к Низговорову под вечер и застав его за переписыванием своих мыслей в толстую тетрадь. Губернатор нервничал словно школьник, сочинивший первое в жизни стихотворение.

— Вы здесь очень разный, — ответил Низговоров, волнуясь и начиная, как водится, не с того конца. — Для меня бесценно, что вы, так чувствуя все, к чему неудержимо влечет людей, прощаете их. Нельзя прощать злой умысел, но как не простить природу? Вы проницаете самые укромные уголки жизни и судите ее судом художника. А иного суда и быть не должно. Вы мне стали как отец… Простите за фамильярность. Просто это понятие для меня всеобъемлюще, я вкладываю в него очень много смыслов. И теперь я понимаю, почему так отреагировал на это Асмолевский.

— А как он отреагировал? — живо спросил губернатор.

— Ну… Вы же сами говорили, что он писал без души… Вы его отстранили… Кстати, среди записей я нашел вот такой листок. На нем написано: «Почему я не люблю евреев?» И все. Ничего больше.