Сергей Яковлев - Советник на зиму

— Смотрите, кастрюлю сперли!

И устремилась в развевающемся парике (забыла снять!) туда, где вчера стоял котел со свечами и гвоздиками на нем. Раздосадованный Викланд поплелся за ней и уже издалека, вспомнив про Несговорова, с казенной улыбкой на лице помахал ему рукой. А Маранта крикнула на прощанье:

— Вечером приходите на концерт!

Но и у нее вышло формально.

Трамваи не ходили. Одолев пешком некоторую часть пути (как много, он и сам бы не сказал: сонное сознание куда-то западало, время текло неравномерно), Несговоров почувствовал острую нужду и решил справить ее в глухом переулке. Отошел подальше от проспекта, пристроился у высокого забора, нацелился на снежный бугорок, чтобы было чем замести следы. Огляделся для порядка. Вокруг никого не было. Прямо перед ним над забором выступал из тумана зловещий дом с лепными капителями полуколонн и каменными трубачами на крыше… Несговоров содрогнулся. Он никак не думал оказаться возле этого дома, забрел сюда случайно, со стороны двора. Однако менять позицию было поздно. Нечаянное соседство даже понравилось: в Несговорове взыграл травестийный дух, перенятый ночью от Маранты. Снег, испещренный бестолковыми пунктирными зигзагами наподобие следов петляющего зайца, углубился желтой лункой, а в лунке этой что-то зачернело.

Уже оправившись, Несговоров, прежде чем подсыпать ногой снегу, присмотрелся к обнажившемуся предмету. И отпрянул в ужасе.

Невольно взгляд его скользнул дальше. Такие же, почти уютные в могильной неподвижности продолговатые холмики возвышались на небольшом расстоянии один от другого ровной чередой вдоль всего забора. Откуда эти трупы? Кто стащил их в одно место, уложил в ряд и присыпал снегом? Что собираются с ними делать?

Несговоров кинулся назад к проспекту, туда, где могли встретиться люди, в надежде кому-нибудь поведать о страшной находке. Бежал, поминутно оглядываясь, словно надеясь, что холмики эти — сон, мираж, который вот-вот исчезнет, — и с размаху налетел на что-то стальное.

Первое, что Несговоров разглядел, опомнившись, — это наставленное на себя дуло. Рядом с лицом при исполнении, державшим в руках автомат, зачем-то стояла воткнутая в снег широкая лопата. Несговоров поднял глаза — и узнал вчерашнего рябого стражника.

— Их надо… откопать, — пробормотал Несговоров первое, что попало на язык, делая нервную отмашку в сторону забора. Он уже догадывался, что влип во что-то страшное.

— Здесь нельзя находиться! — сказал рябой с тем же каменным выражением, с каким вчера в накопителе требовал освободить проход.

— Вы знаете, что там, под снегом, лежат мертвецы?..

— Проходите, не задерживайтесь!

В голове Несговорова все смешалось. Его отпускают? Не думая уже о тех, кто лежал у забора, он послушно двинулся дальше, не оглядываясь, все убыстряя шаг, ожидая пули в спину. Пристрелят, положат рядом с другими и засыплют — никто ни о чем не узнает. Смерть стала привычна, люди гибнут как бездомные собаки. Даша, конечно, хватится, начнет искать, но кто будет слушать ребенка? Требуются огромные сила и власть, чтобы заставить их пошевелиться.

Несговоров собрал последние силы и тяжело побежал по рыхлому снегу, делая большие скачки, как раненный зверь. И только вылетев на проспект, весь мокрый, с липким привкусом металла во рту, позволил себе оглянуться.

В глубине переулка, где он только что столкнулся с рябым, обыкновенный дворник мирно чистил дорогу.

Несговоров прислонился к фонарному столбу. Его тошнило. Он попытался сплюнуть, но густая слюна вожжой повисла до земли, и он не знал теперь, как от нее избавиться…

В этот момент чья-то тяжелая длань упала ему сзади на плечо.

Несговоров метнулся в сторону. Изготовился из последних сил дать отпор.

Перед ним, свесив руки-плети, стоял Щупатый.

— Ну, ты развоевался! Тебе что, ночи мало было?

Пошли в сторону колледжа рядом. Несговоров надеялся, что Щупатый отстанет, свирепо молчал.

— Это твой мужик на театре висит? — спросил Щупатый насупленно.

— Мой.

— За мужика тебе спасибо. Ему бы еще морду Кудряшова на одно место прилепить.

Несговоров не отвечал.

— Ты, наверное, обиделся, я тебе наговорил всякого, — неуверенно продолжил Щупатый. — Забудь про Асмолевского, ладно? Ну, что я оставался у него тогда и все такое. У меня с ним все кончено. Забудь, как человека прошу!

— Что ж тут забывать? Тут и забывать нечего, — пробормотал Несговоров. — Мне бы другое забыть…