Надежда Днепровская - Визави французского агента

Наконец Бернар пригласил ее в «Шоколадницу» у метро «Октябрьская» поговорить начистоту.

— Я буду там в три часа, сможешь — приходи.

Она еле смогла заставить себя к нему подойти. Руки, ноги тряслись, на лице страдальческая гримаса.

— Что случилось?! Оливье? Анна? — Он взял ее за руку…

Тут слезы хлынули у нее из глаз, она никак не могла перевести дух.

— Выпей! — Бернар протянул ей стакан воды, который наполнил из бутылки «Нарзана», стоящей на столе.

Ее зубы стучали о края стакана.

Бернар встал, расплатился и, взяв ее за руку, вывел из кафе. В машине она сидела тихо, боясь пошевелиться, изредка всхлипывая.

Он привез ее в совершенно незнакомую квартиру на окраине Москвы. Посадил ее на диванчик на кухне, занялся кофе.

— И давно это с тобой? — спросил он.

— Не знаю, — хрипло прошептала Ольга.

— До чего ж ты себя довела! Это вредно, красавица! Такие красивые глаза должны всегда улыбаться!

Он провел рукой по щеке, и ее снова затрясло.

— Нет! Кофе лучше потом!

Подхватив ее на руки, он отнес ее в соседнюю комнату, большую часть которой занимала кровать.

Она боялась, что он будет о чем-нибудь спрашивать, а ей нечего сказать. Но нет — он не спрашивал ни о чем, только был очень нежен с ней.

Каждое его прикосновение доводило Ольгу до исступления, поэтому, наверное, он дал ей возможность испытать оргазм прежде, чем вошел в нее. Затем, дав ей отдохнуть и угостив кофе, любил ее еще и еще.

Потом они сидели на кухне, она, усталая и счастливая, а он, слегка удивленный, спрашивал:

— Зачем было так страдать? Все ваше советское воспитание!

— Я люблю тебя!

— Ты думаешь, это незаметно?

— Я люблю тебя!

— Я рад, что твое сердце полно страсти — это украшает женщину. Ты просто не представляешь себе, как ты светишься. Жаль, что не Оливье зажег этот светильник.

— Я не могу без тебя!

— Ну и не будешь! Только у меня есть еще работа и некоторые правила приличия, которые я немного соблюдаю. Совсем-то нельзя без них. Есть чудаки, которые обижаются. Поэтому я сам тебе позвоню, когда освобожусь. А ты не звони, пожалуйста.

Бернару она нравилась, что-то было в ней такое, искреннее, наивное, природное… Они встречались два-три раза в месяц, ей этого вполне хватало. Она и не знала, что близость бывает такой нежной, всепоглощающей, ведь Оливье обладал ею страстно, грубо, ему нравилась ее покорность, а что чувствует она, его не слишком волновало.

Когда она очередной раз пришла в парикмахерскую, Сергей сказал:

— Молодец, теперь нам удобнее будет присматривать за Бернаром.

Ольге нечего было сказать на это. Она покраснела как девочка.

— Странно, что до сих пор Оливье не вмешивается, — продолжал Сергей. — Видно, он надолго застрял в Демократической Кампучии, а может, и не вернется, на твое счастье.

Ольга побаивалась Сергея, он хоть и был моложе ее, но ведь он ее начальник…

Она перестала ходить на вечера, коктейли, предпочитая сидеть дома, чтобы Бернар всегда мог ее застать, когда решит ее навестить. Зато занялась рисованием, я приходила к ней раз в неделю, для меня это была и подработка, и прекрасный отдых.

Когда я впервые застала у нее Бернара, то очень удивилась. Подумала, как она не боится? Сразу вспомнила кучу анекдотов, как муж возвращается из командировки. И, конечно, рассказала их. Но Бернар и Ольга только весело смеялись и в ответ рассказали несколько новых. Ольга просто светилась счастьем. Бернар иногда даже оставался у нее на ночь.

В рисовании она делала замечательные успехи. Ее учебные работы были написаны такими чистыми светлыми тонами, что и в голову не приходило, что их автор только три месяца назад взяла кисть в руки.

Как-то в одно из воскресений, когда мы с Ольгой согревались чаем с медом, за окном лил холодный дождь, а батареи еще не затопили, в дверь позвонили. Ольга радостно вскочила и побежала открывать. На пороге стоял Бернар, совершенно мокрый, и держал за рукав юношу, который стоял, опустив голову, и был не только мокрым, но и в потеках грязи.

— Ты смотри, — сказал насмешливо Бернар, — какого щенка я тебе притащил! — Он «ласково» ткнул того кулаком под ребра. — Говорит, что влюблен в тебя, потому и таскается за тобой. Ты его знаешь? Ты не смотри, что он грязный, когда он спешил к тебе, споткнулся и упал в лужу! Правда, малыш? Давай переоденем его в чистое! Вон у него и брюки мокрые… ах да, это от лужи!

Ольга не знала, что сказать. Перед ней стоял Сергей, старательно пряча лицо, на котором красовалась свежая ссадина. Она побежала за полотенцем, а Бернар беззастенчиво расстегнул на юноше ремень и стянул брюки, после этого заботливо снял вымокшую куртку.