Надежда Днепровская - Визави французского агента

Ольга давно вспомнила, где видела Бернара, успела доложить Сергею, что именно он отвез ее в Александров:

— Но тогда он представился Юрой! И говорил без акцента!

— Молодец! Продолжай в том же духе, наблюдай, когда понадобится твоя помощь, ты об этом узнаешь. Кстати, если этот бабник будет к тебе клеиться, ты его сразу не отшивай!

— О чем ты? Я же замужем! И Оливье, если узнает, меня убьет!

— Ты замужем, потому что это на пользу Родине! Не забывай об этом! Если будет необходимость, и спать будешь с кем прикажут! Ладно-ладно, не ной, вряд ли это потребуется. Но не забывай, ты — советский человек, а твой муж — капиталист. Кстати, ты знаешь, зачем он ездит в Камбоджу? Он скупает по дешевке драгоценности и от жадности может пострадать. Там сейчас такое творится!

И действительно, в газетах время от времени писали о зверствах «красных кхмеров», о массовой гибели городского населения, о лагерях смерти… Но Ольга не интересовалась политикой, она не брала газет в руки с тех пор, как вышла замуж.

Однажды поздней осенью Ольга впервые услышала, как поет Бернар. Это было в охотничьем домике, когда сытые и довольные гости предавались ленивому отдыху, неторопливо беседуя за рюмочкой ликера. Бернар взял гитару, дамы тут же устроились к нему поближе, а Ольга решила пойти прогуляться, она не любила самодеятельных музыкантов-любителей. Слушать песни в их исполнении, постоянно ожидая фальши, неверных нот, было выше ее сил. Она надела дубленку, подошла к зеркалу, чтобы надеть шапочку, как вдруг услышала звучание струн. Бернар настраивал гитару, и то, как он это делал, выдавало в нем мастера. Ольга заинтересовалась… потом она услышала голос, теплый, бархатный, прекрасного тембра, слова романса и… присела на стул около зеркала. Она знала Бернара как дамского угодника, который рассыпал комплементы женщинам налево и направо, никогда с ними не говорившего серьезно… А тут он был настоящим, его песни поднимали что-то такое из глубины души, что она потеряла всякое представление о времени, только чувствовала, что по щекам катятся слезы, а в груди появилась щемящая боль.

В чувство ее привел Оливье, который поцелуями высушил выступившие слезы, потом взял ее на руки и отнес в комнату, приготовленную для них. Оливье признавал только одно средство от всяких женских капризов и применял его всегда, невзирая ни на какие отговорки. А Ольга ничего не чувствовала, в голове звучал бархатный голос: «Дела нет мне до такого, до речистого… Был ты сахарный, медовый, аметистовый…»

Опыт светской жизни Ольги ограничивался организацией деловых встреч у нее дома и посещением нескольких приемов во вьетнамском посольстве.

— Я там была великаншей! — смеялась она. — Вьетнамочки такие миниатюрные, как с другой планеты! И я научилась есть палочками!

— Покажи, — приставала я.

И Ольга доставала деревянные палочки, упакованные в тонкую бумагу, и пыталась научить меня удержать и донести до рта кусочек хлеба.

— Вот почему они такие маленькие и худенькие! С голоду умрешь, пока донесешь до рта немного пищи!

— Европейцам предлагали вилки и ножи, но я отказалась, я ведь дома натренировалась — Оливье научил!

— Ты молодец! Я никогда не научусь!

Палочки проскальзывали у меня между пальцами, которые сразу складывались в кукиш. Просто неудобно…

Как-то в октябре Ольга отправилась с Оливье на вечер во французском посольстве теперь уже будучи супругой, а не подружкой. Она ужасно волновалась: такой большой прием, столько будет важных людей, она очень боялась совершить какую-нибудь ошибку. Но первый, кого она увидела, был Бернар, он шел к ним навстречу, не скрывая восхищения:

— Прекрасная маркиза, ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви! — процитировав Мольера, он продолжал: — Неудивительно, что Оливье не отпускает вас от себя ни на шаг! Но, мадам, когда вам надоест ваш ревнивец, поманите пальчиком, и я упаду к вашим ногам!

Ольга онемела от такого напора. Бернар продолжал:

— Клер, дорогая, помоги новенькой. Девочки, познакомьтесь. Клер, это Ольга, смотри, какая хорошенькая! Расскажи ей о нашем Дворе чудес! — А сам стремительно увлек с собой Оливье, заговорив с ним по-французски.

Жена Бернара была настоящей красавицей. Наполовину гречанка, яркая брюнетка с огромными черными глазами и светлой кожей. Ее тонкая талия прекрасно гармонировала с высокой грудью и волнующими бедрами. Облегающее черное платье скорее открывало, нежели скрывало ее достоинства. Рядом с такой утонченной и элегантной Клер Ольга вдруг почувствовала себя гадким утенком. Оливье подарил ей дорогое платье из джерси, но для нее это была непривычная одежда.