Иван Алексеев - Лебединое озеро

В этот же день он решил еще раз попробовать похитить имущество аналогичным способом, поскольку у него было тяжелое материальное положение. Находясь в Волжском районе, во дворах домов каких не знает, улицы не помнит, проходя мимо автомашины марки «Шевроле» темного цвета, он увидел барсетку черного цвета с ремешком, а также бумажник. Он нашел неподалеку камень и, осмотревшись по сторонам, разбил камнем окно с водительской стороны. Куда выкинул камень, он не помнит, так как, схватив указанное имущество, бросился бежать. Во дворах, где именно не помнит, он начал осматривать похищенное имущество. Где что находилось, он также не помнит. Из ценностей он завладел всего 3000 рублей разными купюрами, номинала не помнит. Остальное имущество, а именно банковскую карту и водительское удостоверение, он выбросил. Куда именно выбросил, не помнит. Возможно, во дворах он выкинул их в мусорный контейнер вместе с барсеткой, которая, на его взгляд, материальной ценности не представляла. Вырученные денежные средства он потратил на свои цели.

Из показаний Цикипало Ю. М. усматривается, что, совершая преступление, он полностью осознавал свои действия. Вину по предъявленному обвинению признает полностью, в содеянном раскаивается».

Судья подняла голову от бумаг: «Потерпевший, изложите суду свои показания.»

Встав, Николай Петрович запнулся, не зная с чего начать. Сложившийся у него образ вора отличался от представленного судьёй, и ему хотелось рассказать об этих отличиях. Но будут ли его слушать? Захотят ли разбираться в мелочах, которые могут казаться важными ему одному?

Николай Петрович полагал, что полицейские, с которыми он общался, выполняли свою работу честно. Честными ему казались и общительная судья, и скромный парень из прокуратуры, и пожилой защитник. Однако, между выполнять и выполнить находилось много мешающих работе неудобств и проблем: как личных, вроде сложной личной жизни капитана полиции Брусникиной или пожирающего бензин двигателя машины адвоката, так и одинаковых для всех недообразованности, недофинансирования, загруженности бумагомаранием, давлении ведомственных интересов и прочего, выставляющих работникам рамки дозволенного и постоянно вынуждающих их торопиться, всегда и во всём не успевать, а значит, вынужденно закрывать глаза на многие мелочи со всеми вытекающими отсюда последствиями. А в результате этой общей спешки получались описание кражи, мотивов и поведения вора, расходящиеся с некоторыми твёрдо известными Николаю Петровичу деталями.

Честные люди уклонились от адекватного представления реальных событий и позволили тем самым людям нечестным этим воспользоваться.

У Николая Петровича получалось, что вор — если им действительно был отсутствующий здесь Цикипало — уже вовсю пользовался созданным себе образом жертвы болезни и обстоятельств, которую нужно жалеть. Однако тот приблатнённый парень, которого видел Николай Петрович и которого подозревал, имел здоровый вид и если пробуждал какие-то чувства, то никак не жалость, а опаску.

Если же признавшийся Цикипало взял на себя чужую вину, чего Николай Петрович исключить не мог, то это было совсем плохо, сводя итог работы честных людей даже не к нулю, а в область отрицательных значений.

По версии следствия, Цикипало шёл незнакомыми дворами по незнакомой улице и случайно набрёл на машину марки «Шевроле». — Врёт парень. Часа полтора, как зафиксировала камера, он бродил по стоянке около института, выбирая удобное время и жертву.

И не случайно Цикипало увидел в машине барсетку с ремешком, а также бумажник. Не так-то легко было увидеть сумочку, лежащую между сидениями. А как можно увидеть бумажник в закрытой барсетке?

Цикипало «хотел начать оформлять документы на беженство с последующим устройством на работу» — отмазка для простаков.

«Тяжёлое материальное положение», «вину признаёт полностью», «в содеяном раскаивается», «имеет хроническое заболевание» — и что, требуется пожалеть? За то, что разбил одну машину, затем — вторую, попался на третьей и был осуждён на 160 часов? А нагловатый взгляд, полная спокойствия гульба по стоянке и выжидательная позиция у машины? А коробочка из-под йогурта у колеса, как вызов?..

Но как Николаю Петровичу понятно и коротко изложить свои сомнения? С чего ему начать? И надо ли морочить людям голову, перебивая заданный ими настрой побыстрее закончить?

Взгляды с трёх сторон подгоняли Николая Петровича, и, не придумав ничего лучшего, он принялся пересказывать не то, о чём думал, а что показывал на следствии. Рассказ его поэтому оказался в общем духе расследования — торопливым и незавершённым. Короткое описание подозреваемого, упоминания про видеозапись и пропавшую из дела коробку йогурта — вывести из этого сомнения, которые вывел для себя Николай Петрович, было нереально.