Вильям Козлов - Дети ада

Парень покачал головой. Выплюнул окурок, затер сапогом, внимательно посмотрел на меня.

— Куда путь-то держишь?

— Куда дорога приведет.

— И все пешком?

— В старину ведь ходили люди пешком... Всю Россию лаптями измерили.

— Не похож ты на лапотника, — сказал парень. — Давай знакомиться: Федор Лесков.

— Не родственник писателю?

— Может, и родственник... Не знаю. Своей родословной не имею.

— Выходит, мы с тобой родственники, — сказал я. — В каком детдоме жил?

Парень был из Рыбинского детдома, а я из Ленинградского. Это потом у меня тетка нашлась.

Федя Лесков успел закончить сельскохозяйственный институт. Ему уже двадцать восемь стукнуло. Когда он назвал город, где учился, у меня екнуло сердце: в этом институте сейчас училась Лена. Из разговора я понял, что Федор закончил институт четыре года назад. Так что Ленку он никак не мог знать. Она тогда на первый курс поступила. Узнав, что меня демобилизовали по болезни, Федор сказал:

— Я так и подумал... Из летной части ты. Армейская закваска-то чувствуется. Ну, а сейчас куда?

Я сказал, что не решил еще. Поживу в Ленинграде, осмотрюсь.

— Летом в Ленинграде не интересно, — сказал Федор. — Жара, духота, кругом гранит. Ходят люди по улицам, потом обливаются.

Лесков жил в районном центре. Это километрах в пятидесяти отсюда. О работе он не говорил, но и так ясно, что он агроном. После сельхозинститута студенты агрономами работают. Я стал расспрашивать его о гречихе, других зерновых и злаковых. Мне Ленка многое рассказывала и я немного ориентировался в этих вопросах. Федор рассказывал, что дела в их районе обстоят пока неважно. Мало в колхозе людей. Все стараются прицепиться к городу. А на стариках да на старухах далеко не уедешь. Еще спасибо школьникам. Они до армии остаются в деревне. И летом работают на поле наравне со взрослыми. И еще одно плохо: специалистов в районе мало. Уборка в разгаре, а на усадьбе РТС ржавеют три неисправных комбайна «Нива». Люди в две смены работают, а ремонтировать не успевают. Да и нет запчастей. Каждую мелочь нужно выклянчивать в «Сельхозтехнике». И дороги в районе — черт ногу сломит. Он, Федор, подсчитал, что если сложить вместе тот убыток, который терпят автохозяйства из-за плохой дороги, то можно на эти деньги весь район асфальтировать.

— Взяли бы, да и заасфальтировали, — сказал я.

Федор посмотрел на меня, усмехнулся:

— Шоссейные-то дороги разбиты, а что говорить про проселочные. Ими никто не занимается.

— А сами?

— Где я возьму людей, материалы? Ну, хорошо, технику достану, а специалистов?

Меня тоже всегда возмущала эта бесхозяйственность с дорогами. Неподалеку от нашего аэродрома проходит проселочная дорога. Она ведет из населенного пункта на магистральное шоссе. Всего три километра. Но каких! Легче объехать за двадцать километров кругом, чем осенью проехать по этой дороге. Тем не менее, машины день и ночь ездят по ней. Прислали в село новенький автобус. После полугода работы самосвал отвез автобус на капитальный ремонт. Командир части говорит, что эта дорога не его дело, а у поселкового совета нет средств для ремонта дороги. А машины-то при чем? Они ломаются, как спичечные коробки.

— Ты ужинал? — вдруг спросил Федор.

— На станции перекушу...

— Там и буфета-то порядочного нет, — сказал Федор. — Садись, Иван, в люльку — и ко мне домой! Маришка тебя такими щами накормит!

Я задумался. Поезд шел на Ленинград ночью. Что-то часа в три. Если Федор меня назад подбросит, то есть смысл поглядеть на их районный центр. Я слышал, что там огромное озеро. Кажется, называется Чистое. Там хорошо на спиннинг щука берет. Перспектива порыбачить на хорошем озере меня привлекла. Федор пообещал обеспечить лодкой. Сам он рыбалкой не увлекался.

— Некогда, — сказал он. — Столько дел... Какая тут рыбалка!

Так все говорят, кто не рыбачит. Если в душе ты рыбак, то как бы занят не был, найдешь время. Мы с Сильвой редкую субботу не выезжали на ИЖе на озера. Вокруг аэродрома их много было. И в отпуск я всегда привозил с собой вяленую рыбу.

Собственно, спешить мне было некуда: тетка недавно во второй раз вышла замуж и ей было не до меня. Да и родственной близости у нас особенно не было. В ее коммунальной комнате хранились мои книги, кое-какие вещи еще с тех времен, когда я работал после детдома в «Ленинградстрое»...

— Поехали, — решился я. — А что же ты — агроном, а живешь в райцентре?

— Бери выше, я — председатель колхоза, — рассмеялся Лесков. — А колхоз мой начинается прямо в райцентре. И правление на окраине. Мы ведь пригородный колхоз. Небось, и в вашу летную столовку завозили наши огурцы-помидоры?