Таня Д Дэвис - Полёт фантазии, фантазии в полёте

— В России, если нельзя, но очень хочется, то можно, — обиженно сказала Таня. — Мне нужно всего-то пять минут, ну пожалуйста, если что, я готова оплатить штраф.

Дэвид засмеялся и все-таки остановил машину, включив аварийные огни.

Долгожданная фотосессия удалась на славу, и она перешла к реализации второй части своей мечты: встав на самый край обрывающейся вниз обочины, она раскинула руки, обнимая небо, море и весь этот благодатный остров, и прочитала свой любимый поэтический гимн Англии так, словно ее мог слышать сам Шекспир или по крайней мере король Ричард.

Вернувшись в машину, Таня от избытка чувств поцеловала изумленного Дэвида в щеку.

— Спасибо-спасибо-спасибо, ты не представляешь, как я тебе благодарна. Теперь я твоя должница.

— Я это запомню, — ответил Дэвид, — хотя, что касается стихов, то той Англии, о которой писал Шекспир, уже давно нет.

— Неужели? У вас, англичан, может быть, и нет, а у нас — есть, — парировала Таня.

— Интересно, у кого это у вас?

— У многомиллионной армии россиян, которые учат английский в школах, институтах, университетах, колледжах, даже в детских садах. Потому что английский для нас — это не просто слова и правила их сочетания, это все лучшее, что создано на этом языке: литература, культура, история, это Шекспир, Робин Гуд, Байрон, в университете этот предмет называется «мир изучаемого языка».

— Все очень быстро меняется, и Англия — не исключение. Мой дядя Эдвард, который родился и вырос в Лондоне, с начала 90-х переехал в Торки, сказав, что он больше не узнает свой город. Иммигранты, этнические анклавы, рост преступности, снижение уровня безопасности — неизбежная плата за глобализацию и европейскую свободу передвижения. Так что «мир английского языка» со времен Шекспира здорово изменился, и к сожалению, не к лучшему.

— Все так, — согласилась Таня, — но мне больше нравится то, что сказал по этому поводу ваш принц Чарльз.

— О, принц Чарльз обожает высказываться по любому поводу. И что он сказал на этот раз?

— Я, конечно, не могу процитировать дословно, но постараюсь, потому что это известное выступление принца Чарльза перед сотрудниками СМИ по случаю трехсотлетнего юбилея британской прессы мои студенты учат наизусть. Он сказал, что английские СМИ захлестнула волна цинизма и, к сожалению, их взгляд на современную Англию пропитан циничной критикой, которая разрушает традиционно привлекательный для иностранцев образ страны, созвучный тому, о чем писали Шекспир и Киплинг.

— Неудивительно, мне кажется, массмедиа везде так работают: один образ, приближенный к реальности, и потому более негативный, они создают для внутренней аудитории; другой, более привлекательный, — для внешней. Я думаю, в России также.

— О нет, — усмехнулась Таня, — в России все гораздо хуже. Для внутренней аудитории — сплошной негатив, а для внешней — просто ужас неописуемый.

За разговорами двести шестьдесят километров от Торки до Лондона пролетели незаметно. Таня шутила, рассказывала смешные истории о своей университетской жизни и путешествиях, обоим было так легко, весело и комфортно, что Давид даже не включал любимого Моцарта. На подъезде к Илингу Дэвид, как Таня и ожидала, пригласил ее к себе в дом на чашечку кофе. Ну уж нет, лучше закончить их «предсвадебное путешествие» на этой приятной ноте и расстаться с симпатичным пиратом прямо здесь и сейчас, несмотря на все «знаки судьбы».

— На чашечку кофе? — переспросила она. — Чтобы убедиться, какой ты «классный парень»?

— Perhaps. Возможно.

Это английское «perhaps», произнесенное голосом Элвиса Пресли, сейчас точно прозвучало как «love me tender, love me sweet». Ах, эти серые глаза, они как море, — уговаривала Таню знакомая мелодия, вдруг зазвучавшая у нее в голове, но нет.

— I don’t want to try, just looking, — повторила она вчерашнюю шутку.

— As you wish. Как хочешь, — сказал Дэвид и повез Таню в Grange Park Hotel.

Ну не может он так просто отступиться от Белоснежки, она улетает в среду, так что еще есть время завтра и послезавтра.

— А что ты делаешь завтра вечером? — спросил он.

— Завтра вечером друзья пригласили меня на спектакль в Orange Tree Theatre.

«А вот и шанс», — подумал Дэвид.