Роман Уроборос - Заклание-Шарко

— Вот это да. Зачем они написали в евро? — высоким шепотом спросил Шон.

— Кто же их поймет, мать их. Тем более что ехать оформлять бумаги надо было в Австралию. Я, честно, до того, как прочитал это письмо, выпил пинты три «Гиннеса». А сколько выпил виски — уже не помню. Помню, Пегги только валялась уже в отрубе на полу. А брат ее блевал в туалете. Слабый желудок — это у них семейное. Но я еще пошел в паб и посидел с Джорджем. Утром проснулся я, а Пегги с братцем уже куда-то свалили. Смотрю, на столе это письмо. Прочитал я его и думаю: «Наверное, жулики какие-то решили у меня деньги выманить». Посмеялся я над их глупостью и полез в холодильник за пивом. Голова ведь болела сильно. Вдруг звонок. Я подошел к телефону, снял трубку. Там голос такой очень приятный женский…

— Вот это да. Очень приятный женский голос? — опять почему-то шепотом спросил Шон.

— Да. Вы сейчас поймете, почему я обратил на это внимание. Так вот, приятный женский голос интересуется, здесь ли живет мистер Питер Краш. Я говорю в том смысле, что это я и есть. Тогда дамочка представляется. Говорит, что она из такой-то адвокатской конторы, что прилетела сюда специально из Австралии по поводу наследства. Потом она начинает петь что-то о билетах на самолет, которые она купила на завтра, о забронированной гостинице где-то в Сиднее, и о том, что на получение наследства и оформление всех бумаг у меня уйдет всего несколько недель. Я ей вежливо так говорю, — я ведь уже успел за время разговора бутылку пива прикончить и открыл вторую, — денег нет у меня ни на самолет ни на гостиницу, так что, ребят, не на того напали, до свидания. И вешаю трубку. — Пит залпом приканчивает кружку «Гиннеса».

— Ну, а дальше что произошло? — спрашивает Эд «Один» Томсон.

— Дальше вот что произошло. Не успел я выпить вторую бутылку пива, подумывая уже и о третьей, опять раздался звонок. Там опять эта телка мне звонит. Говорит, мол, вы не волнуйтесь. Билеты оплачены нашей компанией. Пятизвездочный отель в Сиднее оплачен нашей компанией. Деньги на руки, из расчета тысячи фунтов в день на все время пребывания в стране, вам будут выданы в аэропорту Сиднея. Все расходы оплачены вашим дальним родственником, который, собственно, и оставил вам это наследство.

— Тысяча фунтов в день, нихрена себе! — вставил свое веское слово Ричард, стоявший неподалеку за барной стойкой и прислушавшийся к рассказу.

— Эй, Риччи, пива нам еще налей лучше, — громогласно рыкнул Пит, — вот эта ее фраза все окончательно и решила. Я подумал: «Что же мне за их счет не слетать в Австралию… ну там, в океане поплавать, в отеле пятизвездочном не пожить?» А если еще и телка эта симпатичной окажется… ну, вы меня понимаете. А надо вам сказать, что к тому времени я уже два года не работал, жил на пособие и все такое. Я и говорю ей.

— Кому? — пробубнил набравшийся уже и потерявший нить разговора Арчи.

— Телке этой, твою мать. Не маме же твоей, — огрызнулся Пит.

— А откуда ты знаешь мою маму? — попытался сориентироваться Арчи.

— Арчи, закрой пасть, — завершил дискуссию Шон, — Питер, дружище, не обращай внимания на идиота, продолжай рассказ, пожалуйста.

— Так вот, я говорю этой телке, типа, можно ли мне встретиться с ней и получить немного наличными сейчас, хотя бы фунтов пятьсот… потом, естественно, эти деньги нужно будет вычесть из той суммы, что причитается мне в аэропорту. Она категорически сказала «нет».

— Вот сучка, — сквозь зубы сказал Шон, — бабы все такие.

— Она говорит, что ей известно о моем образе жизни, мать ее, и что я должен привести себя в порядок. «Через час я заеду за вами», — говорит она мне, и мы с ней поедем покупать мне вещи в дорогу. Я ей говорю, что у меня есть в чем поехать в эту гребанную Австралию. «Сомневаюсь», — тонким таким сучьим голосом пищит она. Я ей говорю, ты кто такая мать твою, я ей говорю, а не пойти ли тебе к такой-то матери, детка? Она мне с достоинством отвечает, что, мол, мистер Краш, вы можете и не ехать в Австралию. Я к вам приеду и отдам письмо из нашей конторы с уведомлением о получении вами наследства, покупайте билет сами, и улаживайте все дела сами, а если за определенное время вы не получите наследство, то оно перейдет в собственность правительства Австралии. «Угомонись детка, — сбавил обороты я, — приезжай, прокатимся по магазинам… ты ведь на тачке?» Она ровно через час прикатила, я успел к тому времени прикончить шесть бутылок пива и принимался за седьмую. Раздался звонок, я подошел, открыл дверь. Какая же телка там стояла! Я и в кино таких не видел. «Меня Питер зовут», — представляюсь и тяну к ней руку, она мимо проходит и бросает на ходу, меня, мол, Джулия, очень приятно. Ах, какая телка! А запах… как будто у меня в комнате ландыши расцвели. Высокая шатенка, глаза голубые, губы пухлые, носик маленький, ноги, грудь, задница — все при ней. Одета в брючный костюм черный и на каблуках высоких. Посмотрела на мое жилище и говорит: «Неважно живете, мистер Пит Краш, и запах у вас в квартире стоит невыносимый». Я принюхался и чувствую — черт, дерьмом воняет! «Джулия, детка, — преувеличенно вежливо говорю, — не успел душ принять, в квартире прибираться… посиди, телик посмотри». Джулия фыркнула так громко: «В машине лучше посижу, чем иприт этот нюхать, легкие сжигать». И ушла, попкой так покачивая, что у меня аж дух захватило. Я мигом скинул одежду, и в душ. А в ванной у меня ни геля, ни шампуня, только мыло. Пришлось оттирать себя мылом. Ну, трусы там, носки, белая рубашка, костюм, галстук — все чистое у меня в шкафу висело. Через неделю мы с Пегги должны были идти на свадьбу к какой-то ее подруге. Вот вышел я такой весь красивый и чистый из квартиры, смотрю — Джулия сидит в красном БээМВэ 5-й модели, точь-в-точь, как у меня сейчас, только движок у нее два с половиной литра и сиденья не кожаные, а так — машина один в один… В горле что-то пересохло. Не пропустить ли нам по глотку виски, джентльмены?