Артём Сошников - Инсайд

— Где он живет, знаешь? — я окинул взглядом стол в поисках ключей.

— Да там же, в родительской хате. Родители, правда, умерли уже. Ну не мудрено, Юрьич уже старый, ему за полтос…

У соседей грохнула кастрюля. Ребёнок пронзительно закричал.

Женя, ну ты идиот, нет? Ты же её разбудил! Да я макарон разогреть хотел! Ну почему у тебя руки из жопы растут, она же не уснёт теперь!

— Поехали к нему домой, может, он там пухнет лежит уже неделю. Всё равно в этой конуре невозможно находиться, — я отыскал под распечатками на столе ключи и пошёл обуваться.

Андрюха ожидаемо зажал деньги на такси, так что мы добирались до места на метро. Юрьич жил в старой бледно-жёлтой пятиэтажке недалеко от университета, доставшейся ему от родителей. Подойдя к подъезду с деревянной дверью, Андрюха с ходу дёрнул ручку и она неожиданно легко открылась.

— Уровень безопасности номер ноль, — прокомментировал он и зашёл внутрь.

— Так, какая у него квартира? — я поднялся на площадку первого этажа.

Андрюха растерянно огляделся:

— Не помню.

— Зашибись. И что нам делать? По очереди квартиры обходить, до первого наряда?

— Погоди-погоди… — Андрюха почесал голову, — Сейчас покумекаю.

— Этаж хотя бы помнишь?

— Ну… Точно не первый.

Я вздохнул и сел на подоконник. Вот у нас в новостройке подоконников нет — пластиковые окна врезаны в стены, а из общедомовых прелестей только узкий коридор и незастеклённый балконишка, на котором отцы семейств торопливо смолят цигарки в обгорелую баночку из-под Нескафе. В погоне за новыми квартирами в картонных путинках мы совсем растеряли коммунальный уют: ни цветов никто не поставит, ни диван на площадку не вытащит… А тут, вон, герань воняет тухлятиной, рассохшаяся рама не закрывается до конца и ветер тонкой струйкой пробивается сквозь кривую оконную щель. Романтика…

Мимо меня прошла пожилая женщина. Спустившись на первый этаж, она хотела было открыть почтовый ящик, но сначала подозрительно покосилась на меня, а затем на стоящего за её спиной Андрея. Прижав сумку к груди, женщина вышла из подъезда.

— Сейчас она отойдёт на безопасное расстояние и наберёт участковому. Ты вспоминать будешь или как?

— Чё ей там, пенсию что ли в этот ящик кидают? — Андрюха подошёл к ряду кривых почтовых железяк и попытался заглянуть в одну из них.

— Прекрати, сейчас запалишься, мы для этого что ли тащились сюда полтора часа? Чтобы ты ящики разглядывал?

— Точно! — Андрюха хлопнул ладонью по лбу, — Ящики!

— Что «ящики»?

— Юрьич как-то нашёл в ящике листовки НОДа, психанул и запаял себе прорезь эту… Чтобы ничего не кидали. Я ещё ржал над ним — замок-то он оставил.

Андрюха приставным шагом поскакал вправо.

— Вот он! Один такой запаянный. Семнадцатая квартира.

Я подошёл ближе и посмотрел на заваренный почтовый ящик с кривыми цифрами 1 и 7, нарисованными белой краской.

— Ну ладно, допустим. Пошли, семнадцатая на пятом этаже.

— Это ты как догадался? — удивлённо посмотрел на меня Андрюха.

— В уме посчитал. Я, в отличие от тебя, умею делить на четыре.

Пыхтя, мы поднялись по ступенькам на последний этаж. Вот что хорошо в путинках, так это два гарантированных лифта. Как тут бабки живут, непонятно…

Дверь Юрьича была выкрашена в поносный цвет.

— Ну, со вкусом у него давно беда, — не дожидаясь моих комментариев, произнёс Андрюха, — Человек мысли, чё тут скажешь.

Я дважды вдавил пипку звонка. За хлипкой дверью не раздалось ни звука.

— Отключил, наверное. Чтоб цыгане не звонили.

— Какие цыгане?

— Да к нему какие-то цыгане ходят. Ножи предлагают купить нержавеющие. Лекарства от импотенции. Виагру… — Андрюха подёргал ручку двери, испытывая её на прочность.

— Мне казалось, они лет пятнадцать назад ходить перестали.

— Не, ходят ещё. Юрьич даже просил меня вломить им. Но я не рискнул.

— Ну да, украдут ещё…

Андрюха довольно загыгыкал. Он с детства болел за ЦСКА.

Одновременно с его смехом за нашей спиной защёлкал замок у новенькой железной двери, но на площадку никто не вышел — замок не открыли, а, наоборот, закрыли на все обороты.

Андрюха развернулся. Из-за двери глухо донеслось:

— Я сейчас милицию вызову!

— О! Наша клиентка, — Андрюха подобрался поближе, — Бабушка!…

— Я вам не бабушка!

— Извините. Женщина! Мы не воры, вы не подумайте. Мы к Павлу Юрьевичу, студенты. Дипломы принесли!

— Знаем мы вас, студентов! Цыгане небось!