Артём Сошников - Инсайд

— Эти, — подтвердил падаван.

Андрюха двинулся вдоль рядов:

— Канал верни, падла!

Охранник, встречавший нас у входа, рванул за Андрюхой. Юрьич схватился свободной рукой за кафедру и прокричал в микрофон:

— Вы не вынудите меня оклеветать университет и самого себя!

Охранник настиг Андрюху и заломал ему руки.

— Ааа! — заорал Андрей.

Пока амбал в сером костюме крутил моего друга, худощавый подошёл ко мне и с понимающим видом положил руку на моё плечо. Кровь заколотилась в висках, по венам прокатился холод. Всё происходящее в аудитории резко замедлилось. Я коротко ударил худощавого локтем в переносицу. Он скорчился и опустился на колени. Я поплыл к выходу, вытянув руки. Гулко грохнули двери. Амбал в сером костюме крутил Андрюхе запястье и подталкивал его к лестнице. Воздух сгустился. Я сократил дистанцию длинными прыжками и что есть мочи врезался в охранника. Амбал выпустил андрюхину руку и, отлетая, попытался уцепиться за стенку.

Андрюха, не думая, рванул вперёд по коридору. Время резко ускорилось. Бешено заколотилось сердце. Я перепрыгнул через выставленную подножку и ринулся вслед за другом.

Мы долетели до лестницы, прыгнули вниз. Охранники уже неслись за нами.

У выхода худощавый догнал меня и схватил за край толстовки. Я толкнул дверь и вытащил его за собой наружу. В стороне что-то щёлкнуло, худощавый меня отпустил. Мы с Андрюхой сразу же бросились в разные стороны.

Я повернул направо, нырнул во дворы и знатно попетлял вокруг самопальных парковок, мусорных камер и протоптанных тропинок. Убедившись, что за мной никто не гонится, я отдышался за рядом припаркованных внедорожников, натянул бейсболку чуть ли не до подбородка и двинулся вдоль подъездов. Увидев в одном из домов открытую дверь, я зашёл внутрь, поднялся на третий этаж и сел на широкий подоконник. Достал телефон:

Я отправил Андрюхе данные и постарался успокоиться. Адреналин отпускал, меня мелко трясло. В горле пересохло.

— Ты чёёё, серьёзно ему написала? — донёсся голос сверху.

— Ага…

— Дура, он с тобой не пойдёт теперь никуда.

— А, может, пойдёт?

Щёлкнула зажигалка. До меня дополз запах сигаретного дыма.

— И чё ты наденешь? У тебя сплошная паль в шкафу… Застебёт сразу.

— Не знаю… Может, Верка свой стоник одолжит?

— Верка сама по нему сохнет. Вот с ней бы он пошёл…

Школьницы. Попросить, что ли, сигарету? Хотя нет, лучше не мельтешить, а то запомнят. Они сейчас все, конечно, антисистемщики и хулиганы, но это до первого привода в полицию. Да и курить мне нельзя — вон как запыхался за десять минут бега, раньше я такого за собой не замечал. А ещё стоматолог ругается. Бросай, говорит, а то налёт, эмаль, кариес…

По лестнице, глубоко дыша, поднялся Андрюха. Он присел на край подоконника и сложил ладони у рта.

— Вяяя… Чуть сердце не выплюнул. Во дворе, вроде, спокойно.

— Потише давай, там люди наверху, — я ткнул пальцем в потолок, — Ты чего с худым охранником сделал?

— Телескопом по руке огрел, — Андрюха виновато посмотрел на меня, — Кажется, невесело нам будет. Там же камеры везде…

— Да уж. Надо пересидеть где-то. Надеюсь, Юрьич не совсем потёк и показания давать не станет…

— Не совсем? — Андрюха повысил голос, я шикнул, — Не совсем, говоришь? Он канал у нас отжал, из админов меня дропнул…

— Телегу всё равно скоро заблокируют.

— Не заблокируют, — уверенно парировал Андрюха.

— Ага, мы постоянно так думаем.

— Блядь, ну что за…

— Похоже, там нехилый шухер.

— Пошли, может, а то мамка меня потеряет. Есть жвачка?

— Давай ещё по одной покурим. На, фруктовая…

— Дай две. А то опять учует, будет орать полдня.

— Там кто? — тихо прошептал Андрюха.

— Две школьницы.

— А…

— Даже не думай.

— Не-не, ты чё.

— Надо валить, пока они не докурили. А то лица запомнят…

— Пошли, сходим кое-куда…

— Ты идиот? Поехали ко мне на окраину, посидим дома недельку-другую.

— Не ссы, там нас никто не заметит. Тут недалеко.

Я вздохнул, снял для конспирации куртку и поплёлся следом за Андрюхой.

Андрюха привёл меня в небольшой скверик недалеко от университета. Аллея упиралась в памятник не очень знаменитому поэту, около которого полукругом расположились десять пенсионеров. Недалеко от памятника недавно установили лавки, на одной из них сидели толстый кавказец и девушка с низкой социальной ответственностью. Вульгарно закинув ляжку на ляжку, девушка поглощала шаурму и пялилась на стариков.