Артём Сошников - Инсайд

— Слушай, дружище, — неожиданно тепло обратился ко мне Андрюха, — А давай уедем за город? Ты же говорил, что надо загаситься.

Я неуверенно пожал плечами.

— А куда?

— У деда домик есть, глубоко в области. Снег сошёл, жить можно…

Я пожал плечами.

— Я подумаю. Позвони завтра.

Андрюха кивнул.

— Ладно, я в метро. Поеду по делам. Ты со мной? — Андрюха повернулся в сторону павильона.

— Не, я лучше на автобусе.

Андрюха протянул руку. Я крепко пожал её, но не отпустил. Загорелся зелёный.

— Жалко его, правда?

— Мне — нет, — отрезал Андрюха и вытащил руку из моей ладони, — На связи.

Он ступил на зебру и раздражённо потопал на другую сторону тротуара.

Наврал.

Я лежал на старом продавленном диване и пытался понять творчество рэпера Фэйса. Когда я успел отстать от подростков, перестал понимать их вкусы и предпочтения? Откуда они берут деньги на Гуччи? Что значит «флексить»? Я в шестнадцать лет купил себе толстовку Лакост за пятьсот рублей и всерьёз обсуждал с друзьями, палёная она или настоящая. И если палёная, то сколько же стоит натуралка? Тысячу? Полторы?!

Передо мной маячил Андрюха. За две недели на природе его кепка окончательно выгорела, красный цвет превратился в нежно-алый, но Андрюха ни в какую не соглашался выбросить на помойку атрибут своей молодости. «Никто уже так не ходит, дружище. Купи себе кепку с прямым козырьком!» — шутил я и пытался попасть по бейсболке ладонью. Андрюха в ответ прикрывался кулаком и грязно ругался. Говорил, что кепка дорога ему как память о былых победах.

Не замечая, что я лежу в наушниках, Андрюха размахивал руками и что-то мне растолковывал, а я делал вид, что увлечённо его слушаю. После Фэйса в плеере заиграли артисты лейбла Закат 99.1. «Я вчера проснулся и случайно трахнул Запад. Они мне не верят, отвечаю — это правда…».

Стараясь не шевелить рукой, я поставил плеер на паузу.

— Эээй! Эй, ты! Ты тут вообще? Тебя что, инсульт разбил? — донеслись сквозь наушники возмущения Андрюхи.

— Ты тоже фальшивый, ты тоже разбит, ты тоже пытаешься жить и любить, — процитировал я каменным голосом самый первый трек сегодняшней музыкальной паузы.

— А, понятно… Опять говно своё слушаешь, — разочарованно ответил Андрей, — Собирайся давай, пора возвращаться в Москву.

— Это ещё зачем? Мы же хотели пожить здесь хотя бы до июля.

— Я нашёл нам дело, — Андрюха звонко щёлкнул пальцами, — В сто раз круче канала.

— Да куда уж круче…

После того, как Юрьич удалил «Дом уточки», Телеграм захлестнула волна конспирологии. Оппозиционеры заявили о том, что нас прессанули siloviki, инсайдеры из Кремля называли суммы, ради которых мы согласились удалить канал, анонимные политологи сплетничали о нашем новом месте работы. Мы одновременно стали продюсерами провластных предвыборных каналов и ведущими скрипками в редакторской телеграм-команде Тины Канделаки. Нас приплетали к избирательной кампании Ксении Собчак, а мы в это время угощались домашней настойкой андрюхиного деда, нас уличали в симпатиях системным либералам, а мы парились в бане по-чёрному, нас клеймили нашистами и медиа-кукловодами ДНР, а мы наслаждались поразительной тишиной на опушке около леса. Меня не тревожили писклявые годовасики, гопники-любители русского рэпа и супружеские стоны этажом выше. Я ликовал и подумывал окончательно переехать жить за город.

— Может, хотя бы намекнёшь? — спросил я без особого энтузиазма, кидая в спортивную сумку свои порядком измятые вещи.

— Я уже намекнул, но ты променял меня на гимны для школоты. Не ссы, там всё, как ты любишь: политика, тренды и социалочка, — Андрюха изобразил руками дирижёрские движения, — Паспорт не забудь, менты сто пудов остановят…

Но менты нас не остановили. На старой разваленной станции их вообще не существовало как явления, там даже кассы не осталось (посреди поредевшего леса умирал прожавевший перрон), а на Павелецком вокзале случилось чудо и никто не обратил внимания на двух небритых людей в спортивных штанах с чёрными сумками за спиной. Андрюха отметил, что институт насилия в государстве мельчает и деградирует. Мы пополнили одну карточку «Тройки» на двоих, спустились в метро и утрамбовались в вагон.

Три станции подряд я пытался достать из сумки смартфон, но смирился после того, как нечаянно погладил девушку по попе. Несмотря на то, что она везла в брендовом пакете «Michael Kors» контейнер с макаронами по-флотски, мой спонтанный акт внимания ей не понравился. Наверное, она подумала, что я маньяк-вахтовик.