Александр Строганов - Стравинский

– Да за что же прощать? Это уж вы меня простите. Навязался на ваши головы. То, бывает, и коньяком не заманишь, а тут – на тебе. Самому неловко. Замерз. Вот и вся причина.

– Мы с сестрой пташки вольные, но привязаны друг к другу. Как бы вольные, потому что друг без дружки не можем. Привязаны. Это уже, согласись, не абсолютная свобода. Но, поскольку это обстоятельство оберегает нас от замужества, получается, из двух относительных свобод, мы выбираем большую. Логично? Ну, вот. А, чтобы не потерять друг дружку, прежде чем расстаться – пойти спать или еще куда-нибудь, мы обычно беремся за руки. Постоим так немного, и только тогда расстаемся. Обмениваемся энергией. Ты веришь в энергию? Мы – верим. Без вариантов. «Замыкание круга» по Промысловски. Не читал Промысловски? Напрасно. Обязательно почитай Промысловски. И жизнь войдет в колею. Вот увидишь. Запомни, Промысловски. Заметь, не Промысловский, а Промысловски. Элегантно. Думала, красавец, франт, жуир. Почему-то представляла себе его в лайковых перчатках, с тростью, усики-стрелочки. А потом мне показали фотографию. Ибикус. Лысый с родинкой. Старый и грустный. Совсем не привлекательный. Но это же не важно, правда? Вот, Фрейд смолоду красавцем был, и что? Как всех расстроил своими детскими воспоминаниями! Ну, всё, заболталась с тобой. Спать хочу. Многие твои проблемы как ветром сдуло бы. Промысловски, запомни. Правда, его трудно достать, но я тебе подскажу, где, если захочешь. Мы тебя любим, Сагадаев, но очень хочется спать. После Стравинского всегда смертельно хочется спать. Так что, прости если сможешь. Бай-бай.

– Я вас долго не задержу. Отогреюсь немного и пойду. Сам устал. Старею, толстею…

– Ну, хорошо, – Марина ретируется.

Павел Марине в след, – А что, Мариночка, «хорошо»? Что ты мела в виду? Ты сказала «хорошо», о чем это ты?

Нет Марины. Зато Рита мало-помалу возвращается из небытия. Еще потусторонним голосом, – Сбежала? Гадина. Даже за руки не подержались. Мы с сестрой, прежде чем расстаться, обычно беремся за руки. Постоим так немного, и только тогда расстаемся. Обмениваемся энергией. Как два кораблика. – Павел улыбается, – Почему кораблики? – Не знаю, мы кажемся мне маленькими корабликами в безумном седом океане. В отличие от больших кораблей, маленькие кораблики в шторм, как правило, не тонут. То же самое и в сексе. Я краем уха слышала, вы Промысловски обсуждали? Так вот, то же самое и в сексе. Никогда не задумывался?.. Ты меня слушаешь, Павел?.. Ну, что же, как говорится, не хотите, как хотите. Это спросонья, не обращай на меня внимания. Сейчас проснусь, сейчас.

Сагадаев проявляет учтивость, – У вас что-то случилось? – С чего ты взял? – Что-то произошло? – С чего ты взял? – Вы не такие, как всегда. – Какие? – Не знаю. Не такие. – Такие. – Такие? – Такие. – Вспыхивает вдруг. – А что такого особенного я сказала? – Нет, ничего. Да я и не расслышал. Толстею, глохну. – Не хотите – как хотите. Так говорят. Часто. Чаще чем хотелось бы. То и дело говорят, не обращал внимания? У вас на театре не так? Все, кому не лень. Вот времена настали. По поводу и без повода. Случайная фраза. Всегда случайная. – Все нормально. Немного обжегся, а так все хорошо. – Обжегся? – Обжегся. – Как, то есть, обжегся? – Чаем. – Чаем обжегся? – Чаем. – Это пройдет. – Надеюсь. – Пройдет. – Надеюсь. – Хорошо. – Вот и Мариночка уходя сказала «хорошо». Я ей верю… И тебе верю… Вы хорошие. Очень хорошие. – Я тоже ее люблю. Она – слабенькая. Что-то болеет последнее время. По вечерам температурка. Небольшая, но все же. Я ей малинового варенья купила. Не хочешь малинового варенья? – Нет, спасибо. – А мы с ней, прежде чем расстаться, обычно беремся за руки. Постоим так немного, и только тогда расстаемся. И так всегда. Хорошо… Ну, что, Павел? Какие соображения? «Макбета» читать будем? – В другой раз. Замерз. Немного. Марина чая принесла. Отогреваюсь. – Вижу. – Меня от чая тошнит. С детства. – Замерз? – Очень. – Сейчас согреешься. – Вот, думаю, как бы не вырвало. Чай в голову ударяет хуже ликера. Меня больше всего ликер забирает. – Нет ликера. – Что ты, что ты?! Не нужно ликера. Упаси Бог. Ни в коем случае! Тут бы с чаем совладать. – А нет ликера. – Это замечательно. Очень хорошо, что нет ликера. – И коньяка нет. Кажется, шампанское есть, но в холодильнике… Ну, что? «Макбета» читать будем? – Умер. – Кто? – Макбет умер. – Как умер? – Убили. – Ужас!.. Нет, ты не обманываешь? – Нет. – А так все хорошо складывалось. – Ведьмы. – Думаешь? – Не иначе. – Ужас!.. Всё. Кажется, проснулась. Просыпаюсь. Проснулась, кажется. – Спала? – По-моему, спала. – Поспала немного? – Вздремнула. – Совсем немного. Минут пять, не больше. – Минут десять. – Минут пять, не больше. – А кажется, что все полчаса. – Выходит, хорошо поспала. – Еще бы. – А знаешь что? ты ложись, не вставай, в смысле, спи дальше, не просыпайся. Зачем просыпаться? Подремли еще немного. Может быть, уснешь. Спать – славно. А я посижу немного, согреюсь, и пойду. А ты ложись, досыпай… У вас замок английский? – Не знаю. С флажком. Не знаю, что такое английский замок. С флажком – это английский? – Английский. – Значит, английский. – Ну и замечательно. Согреюсь, дверь захлопну, и был таков. А ты спи. – Так проснулась уже. – Проснулась? – Кажется, проснулась… Ну, что, Павел? Какие соображения? «Макбета» читать будем?