Александр Строганов - Стравинский

Ну, да ладно. Итак, море шумит, солнышко светит. Голубые дельфины толкутся у самого берега, машут платочками, хохочут. Острые чайки снуют, машут платочками, хохочут. Зеленые волны безумствуют, машут платочками, хохочут. Над горизонтом стеклярусной нитью тянутся в небесную гавань корабли эскадры Рожественского.

Сергей Романович разомлел, лежит на песочке, щурится, песочком себя посыпает.

Тамерлан, свесившись с волнореза, полощет свою сорочку:

– Ну, что замолчал? Говори, давай, рассказывай, брат, кто к тебе ходит?

– Все ходят.

– Э-э, не все, Тамерлан не ходит.

– Вот только ты, разве что, и не ходишь, а так – все.

– Зачем ходят-то?

– Не знаю. Сегодня двери не открыл. Спал. Не стал открывать. Не хотел открывать. Уже не в первый раз. Стыдно. Забываю многих, вот и не открываю.

– А они все равно ходят?

– Все равно ходят.

– Кто да кто?

– Да я уже и не скажу, пожалуй. Не узнаю многих, кого-то забываю.

– Слушай, что они все время ходят? Я тоже обратил внимание – ходят и ходят, ходят и ходят. Друг к дружке ходят, просто так ходят. Ходят, ходят, а оно всё как было, так и остается. Зачем, слушай?.. Волков боятся?.. Волков, наверное. Точно волков.

– Каких волков?

– Серых, мна. Белые – редкость. Своих собственных волков боятся. В каждом волк живет, брат. Серых большинство. Белые редкость. Во мне – черный, думаю. В нашем роду черные волки, задумчивые. Разные волки, но большинство серых. Есть волки ленивые, спят, спят, проснутся, покушают, снова спят. Так и спят всю жизнь. А другой, бывает, рот, мна, откроет, а оттуда волчья пасть. Так и норовит выскочить. Бывает, выскакивают, убегают, потом ночью возвращаются, о колени трутся, домой просятся. А, бывает, выскочит, огонь увидит, и сразу назад.

– Мой спит. Я вообще сомневаюсь, есть ли у меня волк.

– Спит, не сомневайся, брат, твой спит покуда. Ты и сам поспать любишь. Я, маленьким был, тоже спать любил. Но, видишь, имя такое дали – особо не забалуешь. Воевать нужно, понимаешь? Не понимаешь? Судьба такая, мна… Послушай, вот ты – Сергей. Кликни тебя «Сережа», ты уже нежный как тюльпан. Скажи «Сергей» – лоб нахмуришь. Кликни «Серега» – в поход соберешься, водки выпьешь. А мне, брат, что делать? Тамерлан. И так Тамерлан, и этак. Я по настоящему мясу тоскую… У меня друг был. Тимур. Читай, тот же Тамерлан. Имя одно – звучит только по-разному. Грузчиком был, мна. Прятался как я. Наверное, такие же котлеты кушал. Водку не пил, сильный был, сильнее меня. Водку совсем не пил…

Тамерлан умолкает надолго.

Стравинский приподнимается на локтях, – Ты чего замолчал-то? Ты живой?

– А?

– Ты чего замолчал?

– Вдумался, мна.

– Что с Тимуром случилось? Ты про Тимура рассказывал.

– С Тимуром-то? Тимур к тебе больше не придет, Сережа. Тимур терпел, ждал, волк его терпел, ждал, потом выскочил на волю, ну и… сожрал Тимура.

– Как это?

– Тимур сказал, мяса хочу, не сказал – крикнул изо всех сил. Так сказал, что лавины с гор сошли.

– И что?

– Сам себя приготовил. Сначала пальцы нашинковал, на доску положил и нашинковал, потом дальше, дальше, так всего себя нашинковал, приготовил… Сильный был человек. Сильнее меня… Понимаешь, брат… только тебе скажу, я тебе доверяю, все равно забудешь… мне прятаться нравится. Я одному быть полюбил. Водку с тобой и котлетами пить полюбил. Только с тобой, больше ни с кем. Одному быть полюбил… Ионой назвать нужно было. Ошиблись маленько… Прятаться полюбил, как Иона, мна… Страдаю, брат. Раздвоился. Мыслей не удерживаю… Волк мой воет по ночам. Ни у кого не воет, а у меня воет… Я домой, в горы уже не хочу. Жить еще не начал, а уже не хочу. Понимаешь?.. Стирать полюбил, посуду мыть. Сначала драил все от ненависти, мна, в сердцах. Все стереть хотел, жизнь свою стереть хотел, себя стереть хотел. А потом как-то чищу казан, хорошо помню, казан чистил, чищу, и вдруг понимаю – нелюбви нет больше, мна. Терплю, конечно, соки во мне все еще бродят, но нелюбви нет больше… Если нет нелюбви, любви тоже нет… Как воевать буду? Как без любви воевать?.. Волк мой юлой во мне вертится, ходуном ходит, а мне не муторно, покойно даже. Смешно мне, не тревожно, смешно. Думаю, за хвостом гоняется, детство вспомнил. Такая глупость в голове. Несерьезно, глупо… То есть я и мой волк перестали слышать друг друга. Как так жить, брат?.. Мне нельзя так жить, понимаешь?.. Тимур – здоровый человек, мна, здоровый! Меня родили – здоровья желали, мне болеть нельзя, никак нельзя!.. Стыдно, понимаешь? Стыдно чахнуть… Вот оно солнце. Явилось. Тимур ждал солнца. Долго ждал. Вот – дождался. И что он делает?.. Рубашку полощет, мна… Прополощет, что сделает? Пойдет с тобой, на песок ляжет, пузо греть будет, мна. Это как называется? Это Тамерлан называется?.. Прости, брат, сейчас меня не слушай. Сейчас болею, видишь… Пойду, в воду брошусь, искупаюсь…