Александр Строганов - Стравинский

– Причин много. Какова причина в данном случае, с уверенностью сказать не могу. Нужно руки осмотреть, и правую, и левую, в карман хорошо бы заглянуть. Бумажник на многое мог бы глаза открыть… Если вы имеете в виду того человека, о ком я думаю – так это привычка.

– У вас уже есть подозреваемый?

– Подозреваемый был у меня еще до того, как вы начали рассказ.

– Я приблизительно так себе и представлял… Что же? На пятый, что ли день наш герой напился до положения риз, и давай куражиться. Напялил на себя эту самую феску, отобрал у незнакомца, – Хочу, говорит, гарем. Соглядатай ему резонно отвечает, – Хозяйка будет недовольна. Тот свое, – Хочу и точка. Пеликанша велела все прихоти исполнять? Вот, исполняй. Ну, что делать? Отправился гость выполнять поручение. Не успел наш пленник дух перевести, дверь открывается, входит незнакомец, а с ним восемь свинок. Белесых и грязных. Немедленно вонь в доме немыслимая. Пеликан тотчас протрезвел. Кричит в ужасе, – Ты кого привел? – А это, – отвечает телохранитель, – детки ваши, восемь дочерей. – Уверен, что это не свинки? – Нет такой уверенности. А какое это имеет значение? – Где же ты их нашел? – Они на стороне жили, у чужих людей. – Не понимаю. – Супруга ваша каждый год рожала, только вам не говорила, знала, что вы о мальчике мечтаете. – Да разве такое бывает? Я ее в положении не видел. – Просто не замечали. Женщина крупная, беременность незаметна. – Зачем ты их привел? – Хозяйка приказала. Когда узнала, что вы гарем заказали, велела вместо наложниц дочерей привести. – Да это же свинки. – Никак нет, ваши дочери. Хотя, согласен, на свинок походят. – Надо бы их помыть… Вот эта фраза во мне все перевернула. Кораблекрушение, катастрофа, а он о чистоте едва знакомых дочерей уже заботится. Хоть пройдоха и вор, все же благородный человек этот Пеликан… – Нет, – ответствует мучитель. – Мыть их не следует. Свинки грязь любят. Помоешь, гадить начнут. – Так ты же говоришь не свинки это, а дочери мои? – Одно другого не исключает… И тут… Простите, ком к горлу подбирается… Ну, так, я продолжаю… Расчувствовался немного. На чем остановились?.. Ах, да. И тут вместо «хрю-хрю» раздалось, – Папа, папочка, мы так соскучились, прими нас к себе жить… Пеликану дурно, в глазах слезы стоят. А незнакомец тем временем уходить собирается, уже и феску на место водрузил. – Ты куда? – Уезжаю. Взмолился Пеликан, – Оставайся, будем в карты играть. Останься, пока Пеликанша не вернется. Пожалуйста. В подкидного. Игра не сложная. Стало быть, на хитрость пошел, – Хочешь, по копеечке? Я, хотя играю хорошо, поддаваться буду. Страшно мне одному оставаться. Отец я никудышный. Опыта не имею. Они со мной разбегутся или на скользкую тропинку ступят. – Уж если играть, так в очко. Я в очко мухлевать мастак. Между нами, конечно. – А хоть и в очко. Мне все равно, лишь бы карты, только бы отвлечься. – Нет, нет, не уговаривай, уезжаю, – отвечает шулер. – Куда? – На свадьбу. – Какая свадьба, январь на дворе? – Ваша жена после ваших проделок нашла себе нового мужа. Моложе вас и солиднее. А детей вам оставляет. – Что же я с ними делать буду? – В карты играть, вы же хотели? А можете на базар снести. Свинина нынче подорожала. Тут-то у нашего бедняги помутнение рассудка и случилось. Пистолет у незнакомца выхватил, выстрелил. Сначала в себя, потом в супостата… Дальше, известное дело, у нас оказался.

– Каким образом?

– Дочери привели. Знаете, они его любят без памяти. Всегда любили.

– Где же они теперь?

– У нас. Мы им сарай построили, кормушку сделали из ясеня. Страсть как любят ливерную колбасу. От икры отказываются, а ливерную колбасу просто обожают. Чудн’о. По вечерам поют. Великолепное многоголосие. Заслушаешься. Ноты я им поставляю. Что-то на слух подбираем… Компенсация… Компенсация, равновесие, благоденствие… А теперь скажите, к какому разряду отнесете вы поступок нашего изначально рационального героя в финале истории?

– Да, соглашусь, пример убедительный. Но это редкость из разряда курьезов.

– Нет-нет, не редкость. А теперь скажите, как должен был бы поступить Пеликан, когда бы остался в русле логики?

– Расстрелял бы свинок, разумеется. В обойме как раз восемь патронов. Случайность исключена.

– Видите, куда приводит рацио?.. А ведь это дочери его… И для кого бы я сочинял теперь романсы? Я, благодаря девочкам романсы начал сочинять…

– Удочерить не думали?

– Думал. Но при живом отце не решусь… А отец жив. Дворником у нас устроен. Поближе к своим певуньям ненаглядным.