Евгений Мороков - Отчаянный марафон

После первого выступления кровь ударила в юную голову, он продолжил читать дальше. Я и не заметил, как уснул под звуки плачущей скрипки. Волна горячего воздуха прибила меня, унесла далеко от крикливых чаек и бакланов в конце вагона, от поэтов и музыкантов, от духоты и вони. Открыв глаза, не мог понять, какая станция передо мной. Жалкие попытки увидеть знакомый торговый центр, автобусную остановку, светофор — хоть что-нибудь. Двери закрылись, поезд набирал обороты. В окне напротив появился торговый центр, ожидающий моего прихода, на светофоре горел красный свет, а люди забивались в автобусы. «Черт, как так?» — с этой мыслью я выбежал в тамбур. За окном играла метель, покрывая пустые улицы снежными зернами. Белоснежные облака прятали уставшее солнце, давая ему возможность еще немного подремать.

Мы пролетели станцию Строитель, даже не сбавив ход. Следующая оказалась Челюскинская, но что-то мне подсказывало, что ее мы так же пролетим, как и прошлую. В тамбуре открылась дверь, высокий худощавый мужик с двумя огромными сумками пробивался в вагон.

— Извините, молодой человек, вы не знаете, какая следующая остановка? — Он посмотрел на меня с высоты птичьего полета, обдумывая односложный ответ. Черная шапка прятала его волосы и лоб, оставляя небритое лицо с большими впалыми глазами и редкими бровями.

— Пушкино. — Он отвел взгляд, вскрыл двери в надежде лишиться через несколько минут тяжкого груза на плечах. Мне ничего не оставалось делать, как смириться и ждать. Небольшие перроны на мелких станциях держали при себе несколько человек. Я представил, как им тяжело стоять под ударами колючего ветра, и обрадовался плюсовой температуре в закрытом ящике.

Бездушные турникеты пропускали только по билетам, рядом стояли охранники, контролируя бесперебойную работу техники. Я попытался объяснить одному из хранителей порядка произошедшую ситуацию. Он слушал и кивал головой, затем указал на автомат по продаже билетов. Все опираются на правила и законы, лишая себя человечности. Восемьдесят три рубля стоил билет. Я слышал, как металлическая свинья хрустит потрепанной соткой. Через несколько секунд он выблевал билет, оставив себе сдачу.

— Эй, ваш ублюдский автомат не отдал сдачу! — Охранник отлип от рации, устремив на меня взгляд. — Я ему сотку дал, а он решил оставить все себе. Решите эту проблему.

— Сейчас механик подойдет. — Времени совсем не оставалось.

— Да к черту вашего механика. — Пройдя через турникеты, я начал искать расписание, чтобы попасть в Мытищи. Электричка отходила через шесть минут. Снова купив билет, я вышел на платформу. Двери открылись, поезд следует со всеми остановками, следующая остановка Мамонтовская.

Часы выдавали девять сорок пять, я опоздал на сорок пять минут, да и плевать по большому счету. Главное, успел приехать до открытия магазина. Выкурив сигарету под свежие воспоминания небольшого приключения, я улыбнулся. Не знаю почему, просто захотелось, а такое бывает слишком редко. Сегодня удача со мной.

После потерянных девяти часов жизни меня ожидала встреча со старыми знакомыми. Особого желания встречаться с ребятами с предыдущей работы не было, но присутствовало желание выпить. На светофоре горел красный, еще пятнадцать секунд. Люди толпились у перехода, пытаясь занять выгодную позицию. Безногий мужик сидел в инвалидной коляске у входа в вокзал. На обрубках его ног лежала картонная коробка, внутри нее томилась горсть монет. На ступеньках суетились молодые парни, предлагая качественные окна и двери. На улице метель, а они предлагают заменить окна. Один подошел ко мне, протягивая брошюру. Он прятался в дешевом костюме и удлиненном пальто, шарф, как анаконда, душил шею, а на ногах держались поношенные ботинки. Кожа на пальцах начинала трескаться от холода, в одной руке у него торчала ручка, в другой — планшет. Я отказался от его предложения как можно тактичней, правда, его настойчивость начинала меня раздражать.