Евгений Мороков - Отчаянный марафон

— Мы с ним все детство провели вместе. Да, мы выпивали. Кто не выпивал в старших классах? — Я кивнул головой, вспоминая школьные годы. Самые глупые и безмятежные времена. — Что за дурную жизнь он выбрал? В двадцать семь умереть от открытой язвы. Умереть от алкоголя. А сейчас мы пьем, поминая его. — Это показалось забавным, я не смог скрыть легкой ухмылки. Мы решили вернуться обратно.

— А ты многих знаешь людей, которые сидят за столами?

— Нет. Старики вроде бы соседи по улице, а мужики — местные пьяницы, я не уверен даже в том, знали они Витю или нет. — Такова реальность нашей жизни. Говорят, человек умирает тогда, когда люди лишаются воспоминаний о нем. А что делать, если и воспоминаний о тебе не осталось? Ты при жизни никому не нужен и после смерти о тебе никто не знает.

Алкоголь бил в голову, люди начинали прерывать молчание. Мы уселись на стулья, один из них захрипел. Тарелка стояла пустая, сегодня ей никто не будет пользоваться. Несколько бабуль уже собирались на выход. Женщины суетились, набивая одноразовую посуду едой, конфетами и печеньем.

Левый край заиграл цветами праздника. Четыре мужика нашли свою кондицию, как стрелка компаса находит нужный полюс. Они не стеснялись своего баса, выражений, жестов, отдаваясь в плен алкоголю. Они коснулись края, когда их рюмки зазвенели в радостном чоканье. Этого Костя уже не мог терпеть. Он сдержанно встал, отодвинув стул, и с багровым лицом ровным шагом направился к ним. Их небритые пропитые лица выдали удивление при виде хмурого человека, отвлекающего головы от веселья. Они желали только бутылку, ничего большего, никто из них, видимо, не помнил уже, почему находится здесь. Да и какая разница? Все равно это ничего не меняет. Костя держался хорошо. Несколько замечаний утихомирили бойцов на определенное время. Мы всё пили и пили, обновляя рюмки одну за другой. Люди расходились, прихватив с собой немного угощений.

— Послушай, — Костя был уже изрядно пьян, — неужели мы все так закончим? — Рюмка держала курс на самое дно желудка, а я не знал, что ответить.

— Не знаю, Кость. Даже не могу представить, как все закончится.

— Мы столько времени провели вместе с ним. Это мой брат, он жил, дышал, ходил, а сейчас его нет. Это часть меня, которую больше не вернуть. Поверь, если бы я мог, если бы я только мог, то все исправил, — круглые зеленые глаза покрывались коркой соленой слезы.

— Ты не виноват. Какой смысл так думать? Если хочешь держать внутри себя вину, тогда обвиняй всех. Мы все в этом виноваты. — Я находился не в своей тарелке, все это чуждо мне. Я не знал человека, лежавшего сегодня в могиле, не знал этих людей, не знал законов жизни, правил судьбы. Алкоголь горел внутри меня, приказывая сбежать отсюда.

— Давай выпьем еще по одной. — Отказаться нельзя. Еще одна доза горючего вошла в желудок.

Люди продолжали расходиться по домам. Кусочки чего-то целого разбивались. Что-то навсегда исчезало с уходом этих лиц. Человек становился призраком, а затем — скользящим по миру воздухом. Я уже и сам не понимал, почему нахожусь здесь. Отвращение вместе с тошнотой подкатывало к горлу. Остались только мужики и парочка родственников. Один из героев взглядом провел разведку, понимая — скоро придется уходить. Он спрятал начатую бутылку за пазухой. Они дали старт оперативной работе, нагружая глубокие карманы. Возможно, кто-то еще обратил на это внимания, но иногда нужно закрывать глаза на определенные вещи. Мне не удалось этого сделать. Я встал, голова закружилась, оперся на стул — все хорошо. Главное — держаться ровно, идти уверенно.

— Мужики, мне кажется, вам уже пора, — я сказал это как можно спокойней, ведь скандалы удовлетворяли только меня, а сегодня не тот день, не те люди. Они посмотрели по сторонам, чувствуя всю пустоту зала, давившую на их костлявые плечи.

— Хорошо, — сказал тот, который спрятал бутылку за пазухой, — только выпей с нами по последней. — Они приканчивали еще одну бутылку, наливая полные граненые стаканы.

— Нет, мне уже достаточно. — Я увидел, как два мужика делали три глотка, опустошая стакан, наслаждаясь им. Капли сбегали по небритому подбородку, теплая водка давала рвотные позывы.

— Светлая ему память, — произнес все тот же мужик.

— Кому?! — не выдержал я. Он на секунду замялся, а затем ответил.

— Нашему другу. Нашему близкому другу.

— Встал и вышел!

— Что? — глаза открылись.

— Встал и вышел отсюда на**й! — удивление и гнев.

— Слышишь, щенок, ты за базаром следи, — главный герой попытался резко встать, дернувшись на месте.