Анатолий Новиков - Календарные дни

И вот тут Демидов, которого никто особо и не приглашал на собрание, встал и выдал миру сполна и трезво. Работать, сказал он, по-другому пора бы.

Нечерноземного мужика, впрочем, трудно сразу повернуть на сто восемьдесят градусов, как велит устав в некоторых случаях. Опомнившись, люди беспокойно задвигались, зашумели. Казалось, что весь концертный зал набросился на непрошеного обвинителя.

— Сам ведь, куркуль, только на себя и ломишь! — заорал первым Константин Днищев, по кличке Блин.

— Демагог какой-то, товарищи! Пусть из зала выйдет!

— Ты, мужик, выдь на середку и покажи, как надо-то!

— Смелый товарищ! Ваш? — начальник районного агропромышленного объединения Аксенов повернулся к председателю колхоза, сидевшему слева.

— Хорошо бы не наш! — нехотя подтвердил Шевелев и вроде пожаловался: — Новенький — вот и заговаривается про какие-то свои расчудесные края. Там, дескать, народная инициатива ключом била, а у нас ее душат на корню.

— Это насчет чего — инициатива? — поинтересовался Аксенов.

— Нынче мужик бьется за то, чтобы мы в колхозе, в нарушение законов об охране труда, разрешили ему работать двое суток кряду, а для отдыха просит всего двенадцать часов, — объяснил Шевелев, заметно было, что надоели ему самодеятельность и порывы скотниковы. — Гурт у него сейчас три сотни животин — просит еще сотню поставить на откорм. У них, дескать, далеко за Уральскими горами каждая семья по полтысяче голов на площадке обслуживала. Да ведь мы, говорю, по эту сторону тех самых гор!

— Может быть, товарищ объяснит, что он имеет в виду? — властно перекрывая шум, спросил Аксенов. — Свежее мнение иногда полезно узнать. Тем более — голос народа, так сказать!

— Да не за народ голосую — за себя! — от волнения Демидов побелел еще больше, но с места не стронулся. — Все мои слова председатель колхоза знает. Пусть и скажет.

— Ты, как поглядеть, не только лихо вкалывать горазд, но и говорить! — язвительно крикнул здоровый белолицый мужчина с двумя портфелями на коленях.

И зал внезапно прорвался смехом, разговорами, и позабыли про отчаянного скотника-пастуха.

Демидов выждал еще малость, точно прислушиваясь, потом повернулся и, слегка раскачиваясь, пошел к выходу. Весь он, тощий, поджарый, напоминал кавалериста из довоенных фильмов. Да и хватанул он сейчас, что называется, сплеча и без оглядки, так что легко можно было подумать: сболтнул лишка… конник.

Андрею Демидову в эти секунды было не по себе — сорвался, толком ничего не объяснил, поднялся непрошено и ушел не ко времени. Ему казалось, что все до единого человека глядят ему в спину с осуждением и насмешкой. Но все уже слушали очередного оратора о психологическом факторе, безусловно влияющем на резкое повышение надоев, и о том, что иногда корова разговаривает, ну, по крайней мере, не хуже соседа понимает речи доярки или скотника, во всяком случае — способнее собаки.

— Надо придержать товарища! — досказал председатель Шевелев районному начальнику. — А то Демидов приохотится так и областные совещания останавливать на полном ходу!

— Так сразу и сдерживать? — удивился Аксенов. — Думал обо всем нашем укладе мужик да что-нибудь и нащупал. Выходит — накипело!

— Да ведь неправильно это — народ сомнением пятнать, — буркнул Шевелев. — Демидов только-только год у нас отработал, а уже брякнул на первой же сходке, что крестьяне местные шевелиться не хотят. Вот уже и до района дотянулся. Дело теперь за страной!

Демидовы объявились в Озерках незаметно.

В правление Шевелев заглянул в тот день поздно. В приемной дожидались двое — подросток и худой, будто бы изможденный, мужчина.

— За каким делом, товарищи? — сразу спросил голова. — Если не спешное, решим с утра.

— Выходит, что спешное, — объяснил мальчишеским голосом старший, правда, без той, особой звонкости. — Насчет дела в колхозе. Дела и жилья. Писал я насчет этого. Демидов моя фамилия. Андрей Андреевич Демидов. Ну, а ответили от вас: поднимайся, мол, с места, ничего не бойся и двигай.

— Ага! — вспомнил председатель. — Из Оренбуржья? Тракторист?

— Широкого я профиля механизатор, — тем же ровным высоким голосом, не поймешь, то ли похвастал, то ли разъяснил мужчина. — Всё вроде мне под силу. Вот и сын — так же. Хоть экскаваторщиком, хоть бульдозеристом ставь — практика была, хоть и не положено по возрасту. Но охота — возрасту не сестра.

Шевелев, не отрывая белесых глаз от мужика, барабанил пальцами по столу, думал. Природа к зиме торопилась тогда, и с механизаторами полегчало в хозяйстве. Но ведь сам не отказал же в письме, пообещал.