Халлдор Лакснесс - Рыбаки уходят в море… Исландская новелла

— Зачем меня сюда пригласили? — недоумевал маленький подслеповатый господин, ненароком попавшийся на нашем пути. — Просто поразительно, что я приглашен на этот банкет. Уж не из-за слабого ли зрения мне оказали такую честь? Я ведь слеп на правый глаз и теряю зрение в левом.

— Что, что вы сказали? — отозвался какой-то мужчина, подергиваясь всем телом. Он был до странности бледен, а золотые кудри до плеч, точь-в-точь как у тех ангелочков, которыми обычно торгуют на рождество, еще больше оттеняли эту бледность. — Вы не видите одним глазом? Тогда это наверняка банкет благотворительного общества, хотя я точно не расслышал, что сказали по телефону. У меня пробка в ухе вот уже целых тридцать пять лет. Пожалуй, меня пригласили сюда именно поэтому.

— Пробка в ухе? Тридцать пять лет? Рекордный срок! Вам следовало бы обратиться к отоларингологу, — заметила дама.

— Рад познакомиться с человеком, у которого пробка в ухе, — сказал вдруг невесть откуда взявшийся важный господин в парадном костюме, один из тех, что с наслаждением заводят случайные знакомства, хотя сами мало для кого представляют интерес. — Простите, а что испытываешь, когда в ухе пробка?

— О, это удивительное чувство, будто все время слышишь музыку, — ответил мужчина с кудрями, как у ангелочка. — Иногда словно орган, иногда духовой инструмент, а то вроде вода журчит или птицы вдруг запоют. Или ни с того ни с сего «бу-бу-бу», точно бык разбушевался. Это единственный звук, который существует в действительности, хотя доказать, что он есть, невозможно… Этот звук не связан с внешними причинами. Человек над ним не властен. Это тот единственный звук, который исходит от бога вечности и иных миров.

В это время подошел официант, обносивший гостей коктейлями.

— Извините, господин метрдотель, — начал я, умышленно повышая официанта в чине: почему не сделать приятное хорошему человеку? — Надеюсь, вы не осудите меня за нетактичный вопрос. Скажите, кто устроил этот прием?

— Кто устроил прием? — удивленно переспросил официант. — Господину это должно быть известно лучше, чем мне. Я не служу здесь постоянно, меня наняли только на один вечер.

— А кто мог бы представить меня хозяину? Я хотел бы поблагодарить его.

— Пожалуйста, пройдите за мной, — ответил официант.

Чем дальше мы протискивались в глубину зала, тем гуще становилась толпа. Прежде я не бывал в этом городе и знал в лицо очень немногих из собравшихся, главным образом это были люди, чьи фотографии мне доводилось видеть в газетах и журналах. Общество показалось мне весьма своеобразным, здесь были представлены все слои населения — от самых низов до самых верхов. Собрание напоминало отпечатанный текст, набор которого упал на пол и рассыпался, а потом впопыхах был собран и отправлен в типографию. В результате ничего не разобрать, разве что отдельные строчки, и те с трудом. Некоторые гости были так надменно-величественны, что я не решался обратиться к ним, впрочем, и сказать-то мне было нечего. Однако судьба вознаградила меня: я столкнулся со знаменитостью. Я знал этого человека по газетам. Только, к сожалению, не мог вспомнить, кто он: то ли всемирно известный пловец, то ли прославленный боевой адмирал, — но, как бы там ни было, в моем сознании он ассоциировался с водными пространствами. Выглядел он весьма симпатично и нисколько не высокомерно, я отважился представиться ему и поблагодарить за великую честь, которую он оказал…

— Кому?

— Да всем нам.

— Благодарю вас за ваши любезные слова, — ответил он.

— Получив приглашение, я не мог не воспользоваться удачным случаем, хотя особым геройством не отличаюсь, тем более на воде, — заметил я.

— Так вы не откажетесь выпить? — предложила знаменитость. — Надеюсь, вы не станете хулить воду, по крайней мере до тех пор, пока виски у нас в достатке.

— Что вы, что вы, ваше здоровье! Я только имел в виду, что сам-то я целиком привязан к суше.

— Между прочим, — доверительно обратился ко мне собеседник, — где мы находимся?

— Вот это я и сам мечтаю выяснить, — ответил я.

— Как чудесно, что я наконец встретила тебя! — воскликнула, устремляясь к нам, какая-то стильная особа в ярком блестящем туалете.

От нее так и несло духами, резкими, как нашатырный спирт. Как и принято на коктейлях, она была в шляпе, которая прямо-таки переливалась всеми цветами радуги. Дама не была ни молодой, ни старой, ни тем более женщиной средних лет. Этакая лишенная возраста красотка с обложки иллюстрированного журнала. Я много раз видел ее фотографии, но, хоть убейте, никак не мог припомнить, кто она: не то какая-то бывшая королева, не то Елена Рубинштейн.