Чаплин - Подлива. Судьба офицера

На самом деле за этот случай мне стыдно до сих пор. Неправильно и некрасиво я себя повел. Командир был у нас хороший.

Да, чуть не забыл, а ввалила меня командиру как раз та обиженная женщина. Мало того еще и хорошую медаль, которую должны были вручить через несколько дней, куда-то похерили. Вывод – не обижайте женщин.

И еще, что меня всегда восхищало в командире любого ранга, так это умение красиво, беззастенчиво выдрать подчиненного. Выдрать на глазах у всех, часто ни за что, так чтобы только юбка заворачивалась.

Вот один такой случай. Утренний доклад в штабе. Докладчики поочередно выходят к трибуне и зачитывают доклад по своей части, иллюстрируя его слайдами. И вот выходит представитель нашей части, назовем его Вова и начинает бодро докладывать. По-моему это был его первый доклад, может быть второй. А наш большой начальник очень любил новеньких. Он буквально зверел, когда видел свежее мясо. Вцеплялся и пил, и пил кровушку. А может это у него был просто такой тест на выживаемость. Наш человек тест не прошел.

И в тот раз начальнику, что-то не понравилось в докладе. Начались уточняющие вопросы, Вова поплыл.

И тут талант начальник открылся во всей красе. Началось великолепное действо. Это просто музыка для слуха, когда кого-то, а не тебя дерут.

«Где берут этих долбодятлов? Ты что такой длинный, а голова маленькая? Давления не хватает мозги проворачивать? Уволить! Начальник отдела кадров! Готовить документы, завтра представить! Без выходного пособия, без пенсии. По херовой статье!»

К такому Вова был не готов. Ноги у него подогнулись, его повело в сторону. Я сидел сзади, пытаясь задушить в себе смех, поэтому не сразу среагировал. Но двое наших успели подскочить и подхватить его. И вот когда его под руки проносили мимо стола начальника, а длинные ноги волоклись по ковру, он пытался повернуть непослушную голову и улыбнуться. На сегодня для него доклады закончились и его повезли в госпиталь. И в завершение коронная фраза начальника:

«Ну что вылупились? Кто готовил помещение? Почему не проветрено? Офицеры в обморок падают, дышать нечем. Открыть окна! Следующий!»

Смеяться или улыбаться тоже было крайне опасно. Это как красная тряпка для быка. Можно было попасть под горячую руку. Поэтому в зале до окончания доклада была полная тишина.

Для Вовы это было хорошим уроком. Меня лично начальник увольнял раза три-четыре, но как правило до этого не доходит. Танк клопов не давит. Но Вова этого не знал. Впоследствии он всё-таки окреп и уже наравне со всеми держал удар.

Я намеренно опускаю здесь выражения с обсценными корнями, потому что запрещено. Но хочется очень. Так красиво ругаться матом, мало кто умеет. Можно всегда услышать новые речевые обороты и фразеологизмы. Как ни крути, а это все-таки талант. Короче, это уважаемые люди.

С прибытием к новому месту службы, после окончания училища, меня понесло. Я стал охотником.

С другой стороны, молодой холостой лейтенант сам становится объектом охоты и легкой добычей для слабых на передок женщин. Меня не надо было долго уговаривать. Я был готов всегда и везде.

Я жил один в однокомнатной квартире в чисто спартанских условиях.

Из обстановки было только самое необходимое – диван, стол, 2 кресла и телевизор. Самое дорогое, что у меня было – это красивый турецкий ковер на пол. Это было мое приданое. Он очень нравился женщинам.

Так как мои романы не были долгими, то меня часто можно было встретить путешествующим по городку с ковром на плече. Тогда все кто меня знал, сразу понимали – у меня начался новый роман, потому что, уходя, свое приданое я забирал с собой. Вот так я и ходил от одной к другой со своим красивым ковром.

А еще у меня был знакомый офицер Генка, по прозвищу «Москвич». Он был высокий, здоровый, но очень скромный и робкий с женщинами. Такой – «тюха». Генка, как и я, тоже был холостяком и тоже очень хотел. Но у него никак не получалось и от этого он очень страдал. Конечно, он не был девственником, просто у него это было всего несколько раз. Я решил ему помочь.

На одной из вечеринок я познакомил его с девушкой Леной из приличной семьи, но которая не пропускала ни одного нового лейтенанта. На ней побывало, наверное, половина городка, но ей было все нипочем. Она очень любила это делать и делала из-за любви к искусству.

Короче, Генка был доволен и с моей легкой руки получил прозвище «Москвич». Теперь, увидев Генку, все говорили:

«Во! Москвич поехал» или «412-й покатил!».