Чаплин - Подлива. Судьба офицера

Вадик поставленную задачу выполнил и примчался в вагон минут за пять до отправления поезда. Убрали вещи, застелили коечки, переоделись в исподнее и сели с нетерпением дожидаться отправления поезда.

Тронулись! Проводница проверила билеты и мы наперегонки стали накрывать на стол. Вадик, как самый опытный, так как был из ВэСов, то есть служил срочную службу, сразу прикинул, что бутылки на троих будет мало. Поэтому было принято взвешенное решение замутить «ерша».

Я слышал про чудодейственную силу этого знаменитого коктейля, но никогда раньше не пробавал. Я начал было отказываться, но Вадик сказал:

«Не ссы!»

И приговаривая:

«Сейчас… сейчас» – разлил водку по стаканам, потом каждому аккуратно долил доверху пива. Прикрыв стакан ладонью, взболтал напиток и «ёрш» готов. Пропустили по первой, затем по второй, закусили. Меня торкнуло почти мгновенно. Настроение было отличное, стало очень весело. Поступило предложение перекурить. Направились в тамбур. Поезд был фирменный, везде ковровые дорожки. Ехать в таком было сплошное удовольствие. После перекура мы уже достаточно хорошо закосели. Гогоча, мы проследовали в свое купе, цепляясь за поручни. Вот это зелье! С удовольствием допили напиток и поняли что мало. Но тут как раз поезд совершил первую плановую остановку.

И вот к нам в купе входит последний недостающий игрок. Это был невысокий, коренастый мужичок, лет сорока пяти и явно навеселе.

«Анатолич» – представился он на входе и кинул вещи на свою полку. Познакомились.

«Куда едем?» – спросил он. Мы ответили, но наш ответ его не очень интересовал. Это он просто для приличия.

«А я до кривого рога» – сказал он, прислонив ладонь с вытянутым кривым указательным пальцем ко лбу и устало опустился на полку. Мы оценили его юмор, нам он очень понравился. Тем более, что оказался мичманом Северного Флота. Родное сердце!

Как только поезд тронулся, Анатолич оживился и сказал:

«Ну что перекусим? Кому колбаски?»

Достал завернутую в газету палку колбасы и поставил её на стол вертикально. Мы очень удивились. Фокусник!

«Опля!» – сказал Анатолич, сорвал газетку и чихнул. Чихнул не очень удачно и этой же газеткой вытер нос, отчего у него появились усы и черный кончик носа. А на столе оказалась бутылка водки.

Сказать, что это было чудо – не сказать ничего. Это был фурор! А Анатолич – кудесник. Мечты сбываются!

Из закуски у Анатолича были бутерброды с сыром и авоська с апельсинами.

Вот так в приятной компании, за неспешной беседой о Флоте и службе мы приговорили эту бутылочку. Беседа потихоньку затихала, а Витаха стал протяжно зевать, не закрывая рот секунд по десять.

«Еще колбаски?» – тихо произнес я, обращаясь к Анатоличу. Все повернулись в его сторону. Он улыбнулся, взбодрился и исчез из купе. Вернулся он быстро, минут через пять, и улыбаясь во весь рот с нарисованными усами поставил завернутую в газету колбасу вертикально на стол.

Анатолич травил анекдоты, а мы покатывались со смеху. Закусывать апельсинами было очень вкусно и легко. Но вот Витаха замер на секунду, а затем надув щеки и расталкивая всех стал упорно двигаться к выходу. Я, увидев как содрогнулась его спина, понял в чем дело и сказал:

«Слабак!»

Такое с Витахой бывало частенько. Его укачивало в поездах. Как-то мы с ним возвращались из увольнения в сильном подпитии, гуляли на свадьбе у одноклассника. В вагоне метро, между перегонами, Витаху стало подташнивать. Он терпел, дышал широко открытым ртом, но все тщетно. И тогда он метнулся к выходу, приник губами к закрытым дверям и попытался выдуть все от чего мутило сквозь щелку между ними. Выдул! Все легло ровным слоем, но только с внутренней стороны. И вонища на весь вагон. По эскалатору мы бежали не оглядываясь.

Вот и сейчас, Витаха вернулся минут через десять, молча залез на верхнюю полку и захрапел. Доели колбаску мы без него. Мы с Вадиком были пьяными в каку, а Анатолич достал откуда-то жвачку, засунул ее в рот и сказал:

«Чтобы запаха не было».

Все очень устали, попадали в свои койки и захрапели.

На утро я проснулся от громких криков. Кто-то на кого-то громко ругался. Я открыл глаза. В дверном проеме стоял, красный как рак, Вадик и пытался закрыть дверь в купе, а проводница тыкала в него шваброй с вонючей тряпкой и кричала:

«Иди убирай свою блевоту!»

Вадик как заведенный все твердил:

«Это не я. Это не я.»

Наконец ему удалось закрыть дверь. Оказалось. Вчера, когда затошнило Витаху, он ринулся в туалет, но туалет был занят и ему пришлось вывернуть все перед туалетом и частично в тамбур. Вадику же заплохело под утро, но он даже не успел донести до туалета и выплеснул все на ковровые дорожки в вагоне. Слабак!