Анастасия Атаян - Узники Птичьей башни

- Йо-хо-хо! - Сэкихара поколотил себя в голую грудь.

- Йо-хо-хо! - прогорланили в ответ остальные. Это было посвящение. Посвящение в сэкихарскую братию.

- Ямагучи! Неси счёт! Идём танцевать! - Сэкихара достал бумажник и кинул Попугаю золотую карту.

Так вот что значит быть настоящим салариманом? Я смотрела на Сайто, но он отводил взгляд. Уверена, громила жалел, что не позволил мне сесть на последнюю электричку. Образ «настоящего саларимана», который толстяк на протяжении полугода возносил до небес как недостижимый идеал первогодки, рассыпался по истоптанному полу кабинки «Караоке-кана» 102 , точно пуговицы его сорочки.

Интересно, Миша тоже рвёт рубашку на попойках с коллегами? Он тоже ластится о ноги начальства? Хорошо, что он тогда указал мне на дверь.

Пьяная толпа коллег, шатаясь, ползла по Кабукичо, а зазывалы на нас таращились. Пальто нараспашку, короткое платье и голые ноги, покрытые мурашками, - меня можно было легко принять за девочку по вызову.

Я продала себя за бесценок кадровику-сутенёру. Мы все выставили себя на продажу. Мы все: я, Сайто, Марико, Бу и Ирина - мы все были проститутками, мы все были дешёвыми шлюхами. Ради чего мы водили эти нелепые хороводы вокруг Птицефабрики? Ради чего? Лучше и не жить вовсе, чем жить так, так пусто, так бездуховно, так примитивно. Салариманы не люди. Салариманы армия клопов. Сала-риманы - стайка паразитов, чьи потребности сводятся лишь к тому, чтобы жрать и размножаться.

- Йо-хо-хо, рэтсдэнс! - я и не заметила, как мы оказались под сверкающим диско-шаром.

Танцевать мне не хотелось. Распихивая толпу, я пробралась к стойке и закурила.

- Кира-сан, - Стервятник Сэкихара схватил меня за локоть и нагнулся к самому моему уху, пытаясь перекричать шут и гам. - Почему ты не танцуешь? Тебе не весело?

По спине пробежал холодок. Я была зажата толпой со всех сторон - деваться было некуда.

- Давай возьмём всем текилы, - он протиснулся к стойке и протянул бармену несколько купюр.

Перед нами вытянулся ряд стопок.

- Здесь так много, мы все не донесём! Выпьем-ка! - он всучил одну мне. Текила разлилась на ладонь. - Кампай!

Я осушила стопку и поморщилась.

- Оооо, - проревел Сэкихара, закусывая лаймом.

В следующую секунду он схватил меня за талию и вонзился губами в мои губы, норовя засунуть язык мне в рот. Всё произошло так быстро, что я не успела сориентироваться. Я c ужасом смотрела на Стервятника.

- Поедем к тебе? Ты далеко живёшь? - Я потеряла дар речи. Я чувствовала себя ещё большей дешёвкой. Бросив дурацкий колпак на стойку, расталкивая толпу, я пробралась к дверям и вышла на улицу.

Кружилась голова, к горлу подкатывал комок. Едва я нырнула в боковую улочку, меня стошнило - впервые в жизни меня стошнило на улице. Мне было всё равно, что думают пьяные прохожие, зазывалы и ночные бабочки, кружившиеся вокруг. Я знала лишь, что не знаю, что делать дальше.

«Дно - оно не в барах и не притонах, дно - оно в просторных светлых кабинетах токийских небоскрёбов», - в голове всплыла строчка из письма Китти.

В кармане пальто завибрировал телефон. Я переводила взгляд с экрана - номер не определялся - на лужу блевотины. Меня снова начало мутить.

- Аллё, - ответила я, борясь с рвотными позывами.

- Кира-сан, ты сейчас где? Всё нормально? - Одному чёрту было известно, где Сэкихара добыл мой номер.

Я нажала отбой. Меня снова стошнило. Я была опустошена физически, я была опустошена морально. Я дошла до дороги и поймала машину. Кутаясь в пальто, я забралась на заднее сидение. Синдзюку восточный, отель «Принс» и Птицефабрика остались позади. Мы пересекали железнодорожные пути частной ветки Сэйбу, а я думала о жёлтом поезде. О жёлтом поезде, который отвезёт меня туда, где до меня не доберутся Сайто и Сэкихара. О жёлтом поезде, на который не надо покупать билет.

Я села за стол и включила компьютер. Часовая стрелка медленно ползла к девяти, а в сердце теплилась надежда на то, что новый день непременно станет особенным. Глупая привычка - каждое утро я позволяла себе пятиминутку оптимизма.

Может, сегодня удастся уйти с работы вовремя? Может, Птицеводы внезапно поднимут нам всем зарплату? Кто знает, может, именно сегодня Синдзо Абэ взойдет на трибуну в Парламенте, кашлянет пару раз и сделает сенсационное заявление:

- Ай хэбу а дориму. 103 У меня есть мечта. Я мечтаю увидеть на избирательных участках не только горячо любимых мною пенсионеров, но и тех, кто никогда не голосует. Я мечтаю увидеть на избирательных участках обычных саларима-нов. Обычных салариманов, самоотверженных тружеников, что безропотно платят налоги. Я мечтаю увидеть на избирательных участках страдальцев в костюмах, без щедрых налоговых отчислений которых у нас не было бы ни дорог, ни больниц, ни школ.