Анастасия Атаян - Узники Птичьей башни

Предпраздничный день в Японии ни капли не походил на предпраздничный день в России. Никто не откупоривал бутылки шампанского и не открывал коробки конфет, никто не обменивался новогодними подарками и открытками, никто не уезжал домой сменить офисную робу на красивое платье, никто не брал с собой выходной наряд, чтобы переодеться в туалете. Ничто не отличало этот день от обычного рабочего дня. День и коротким не был - корпоратив начинался в восемь вечера.

В семь-сорок пять Сайто выключил компьютер, поднялся со своего скрипучего кресла и кивнул нам, чтобы мы собирались. Из Синдзюку западного мы держали путь в Синдзюку восточный. Мы шли пешком, кутаясь в шарфы - холодный зимний ветер пронизывал до костей. Ирина весело болтала с Марико и Бу, а мы с Сайто молчали. Громила кряхтел и тяжело дышал, а я всё думала, был ли он когда-нибудь другим: бодрым, энергичным и жизнерадостным. Не мог же он родиться грузным и озлобленным офисным сидельцем.

- Сайто-сан, а кем вы хотели стать в детстве?

- Чего? - гаркнул громила в ответ и остановился перевести дыхание.

- Кем вы хотели стать в детстве? - повторила я тихо.

Мне показалось на долю секунды, что я увидела блеск в его глазах:

- Я мечтал стать питчером 83 , - ответил он.

- Правда? - я опешила. Меньше всего на свете я могла представить громилу на бейсбольном поле, замахивающимся для броска. - А почему не стали?

Сайто посмотрел на меня, как на дуру, хмыкнул и продолжил путь. Наверное, каждый второй клерк в нашем небоскрёбе мечтал о спортивной карьере. А кем, интересно, собирался стать малютка Человек-Воробей? Вряд ли он грезил о бейсболе, как Сайто, - хотя чем чёрт не шутит, от громилы я тоже не ожидала интереса к мячу и перчатке. Чутьё подсказывало мне, что скромный Человек-Воробей с детства хотел помогать людям, что он подумывал стать пожарным или врачом. Жаль, что злодейка-судьба распорядилась иначе.

И все же почему Человек-Воробей, Сайто и миллионы других салариманов отказались от детской мечты? Почему они заперли себя в затхлом опен-спейсе? Может, в Японии бушует страшная эпидемия, которая превращает юношей и девушек в офисных зомби?

А почему ты сама отказалась от мечты? Или не отказалась? Отказалась. Отказалась, как Сайто, отказалась, как Человек-Воробей, отказалась, как и все остальные, пусть сама и боишься себе в этом признаться. Почему ты решила запеленать себя в чёрный костюм? Почему ты добровольно замуровала себя в темницу из стекла и бетона? Потому что пообещала Мише быть не хуже, чем он?

Объезжавший толпу велосипедист нажал на звонок, поравнявшись со мной. Дзынь-дзынь. А ведь на деле всё очень просто, всё предельно просто. Миша потерял веру в себя. Сайто потерял веру в себя. Человек-Воробей потерял веру в себя. Всех их поразила инфекция сомнений. Именно она заставила их отказаться от мечты и пойти по пути стабильности и сытости, по тропинке без кочек, рытвин и выползающих из кустов гадюк. Все трое предчувствовали, что погоня за мечтой несёт в себе риск остаться без крыши над головой, без еды в холодильнике и без денег в кармане.

Мы проходили под железнодорожным мостом, отделяющим западный Синдзюку от Синдзюку восточного, когда я увидела впереди косматую голову. Царь почёсывал бороду, улыбался так, как я ещё не научилась, и гордо вышагивал нам навстречу - толпа расступалась, отшатываясь от вони.

А кем мечтал стать Царь? Наверняка, Царь не отказался от мечты, как Сайто и Миша. Царь пошёл ва-банк, Царь хотя бы попытался, пусть у него, судя по всему, ничего и не вышло. А может у него получилось? Может, он, как тот бездомный из фильма «Сука-Любовь» Иньяритту? Может, у него на счету миллионы, а в его видавший виды матрас вшиты золотые слитки? Может, Царь в своё время удачно вложился в недвижимость? Может, половина небоскрёбов Синдзюку принадлежит Царю? Может, Птичья башня принадлежит Царю?

- Как же нам повезло, что у нас есть стабильная работа, -пробормотала Ирина, прикрывая нос рукой.

- И не говори! Что может быть хуже, чем спать под мостом и не мыться месяцами, - поддакнула Марико.

Я не стала спорить. Я сама не знала наверняка, что было хуже: спать под мостом и не мыться месяцами или годами ходить на невыносимо скучную работу, отказавшись от мечты стать питчером, пожарным или балериной.

Сайто остановился - мы пришли. Мы были в самом центре квартала развлечений: алкоголь, лившийся рекой по его венам, заставлял сердце Кабукичо бешено стучать. Крики, шум, гам, яркие неоновые вывески, пьяные клерки - днём Токио претворялся серьёзным, хмурым дядькой, но к вечеру он сбрасывал маску, обнажая своё истинное лицо.