Пётр Алёшкин - Лагерная учительница

— Погоди, успокойся, — перебил я. — Что они сказали? Когда придут? Что ты должен делать?

— Дали три дня. Послезавтра в два часа я должен дать ответ.

— Придут или позвонят?

— Придут.

— Хорошо, успокойся, что-нибудь придумаем. Вечером позвоню!

Я рассказал Никитину о нашем разговоре: надо как-то помочь Паше, это наша прямая обязанность. Я предложил сделать засаду в конторе у Паши и взять рэкетиров с поличным, взять официально.

— Значит, созрел Паша, — засмеялся Никитин. — Я говорил, хитрющий страсть! Мы перед ним простаки.

— Смешного мало, — сказал я, не понимая такой реакции Никитина.

— Погоди, не суетись. Не надо пока ничего официального. Сами встретим.

Через день полвторого мы были в конторе Паши. Договорились, что он будет держать в кабинете своего зама до прихода рэкетира. Когда появится гость, Паша отпустит зама. И как только он выйдет из кабинета, туда направимся мы с Никитиным. Зам Паши не был посвящен в наши планы.

В приоткрытую дверь кабинета главного инженера, где мы сделали засаду, был виден вход в приемную Паши. Главного Паша отправил в цех. Мы видели, как вошел в приемную зам, как ровно в два часа мелькнул в двери серый костюм молодого паренька с аккуратно причесанным комсомольским затылком, и тотчас же из приемной вышел зам.

— Пора, — шепнул я.

Мы быстро вошли в приемную, и ни слова не говоря секретарше, сказавшей нам строго, что Павел Григорьевич занят, направились в кабинет. Когда мы увидели рэкетира, как две капли похожего на комсомольского работника советских времен: чистенький, аккуратненький, причесанный, улыбающийся, вообщем, свой парень, я сразу почувствовал замешательство во взгляде Никитина.

— Боря, каким ветром? — радостно поднялся парень навстречу Никитину.

— Таким же, что и тебя, — ответил Никитин, кисло улыбаясь.

— Не понял… Не может быть… — растерялся парень. — Странно!

— Пошли объясню, — сказал Никитин и сразу направился к выходу, кивнув мне: — Погоди здесь.

Парень за ним.

Мы остались в кабинете. Ни я, ни Паша ничего не понимали. На вопрос Паши: они, что, знакомы? — я только пожал плечами: придет, объяснит. В действиях Никитина я многого не понимал. На мои вопросы он часто отвечал: погоди, успеешь узнать, рано тебе еще! Или — лучше тебе этого не знать, бессонница мучить не будет. Я сам догадался, что проститутки Лора с Ларой работают на него, его осведомители.

Чем он их купил или прижал, непонятно, только они преданно информировали его о преступниках, с которыми соприкасались. Теперь мне ясно было одно, что с этим рэкетиром Никитин знаком, имеет с ним какие-то отношения. Вернулся Никитин один, мы с Пашей вздохнули облегченно: дело кончилось быстро и миром. Но мы ошиблись.

— Вообщем так, — сказал Никитин Паше. — Никто тебя разорять не собирается. Дело у тебя идет в гору, рано или поздно охрана понадобится. Без охраны нет процветающих фирм… Внесешь в штатное расписание отдел охраны и возьмешь троих на работу. Будешь платить им по десять минимальных окладов.

— По десять! — воскликнул Паша скорбно.

— Всего по десять! Они хотели по тридцать… Имена охранников тебе сообщат… Ты очень легко отделался. Очень! — подчеркнул Никитин. — И плати исправно. Понял?

— Почему нельзя было их взять? — спросил я, когда мы сели в машину.

— Всех не возьмешь, — хмуро откликнулся Никитин таким тоном, что я понял: лучше не углубляться.

Дома за ужином черт дернул меня рассказать Рае о поездке к Паше.

— Я тебе говорила, я тебе всегда говорила: Никитин твой сволочь. Он весь опутан мафией, по уши в дерьме, — быстро сказала Рая с ненавистью в голосе.

— Ты еще так влипнешь из-за своего Никитина, попомни мои слова!

— Брось заводиться! Чего ты снова… Хороший парень…

— Хороший… — перебила Рая, раздражаясь сильней. В последние дни она слышать не могла о Никитине. — Да этого хорошего поганой метлой надо гнать из милиции. И выгонят, выгонят! Вот увидишь! А выгонят, он сам банду соберет, грабить пойдет. А ты будешь у него помощником.

— Чего плетешь, ты понимаешь, что ты плетешь, — начал раздражаться я. — Подумай хоть капельку, — постучал пальцем я себе по лбу. — У тебя жизнь, что ли, стала хуже с появлением Никитина?

— Хуже! Хуже! — выкрикнула Рая. — Покоя нет! Покой не стоит твоих денег!

— Это у тебя покой был, а я готов был в петлю лезть! — заорал я, не сдержавшись.

— Ага, плохо тебе на диване лежалось! — ехидно сказала Рая, покачивая головой.