Пётр Алёшкин - Лагерная учительница

— Ну что, девочки, отдохнем от трудов неправедных, развеемся. Квартирка свободна?

— Дожидается, — ответила Сорока.

— Отлично! Давайте встряхнемся. За вас, мои милые, — потянул он к ним свой бокал. — Лара сними стресс с Сереги. Он в первый раз был в деле. Разволновался.

— Новичок? Я бы не подумала, и не страшно было? — спросила Сорока.

Я усмехнулся, пожал плечами.

— Это он у нас новичок. Да в постельном деле дилетант. Надеюсь Лара его обучит… А крови он давно уже нанюхался, — засмеялся Никитин. Он увидел официанта, проходившего мимо, и позвал: — Васек, собери-ка нам на четверых с собой!

Васек глянул на меня и кивнул.

— И не потанцуем? — спросила Сорока. — Там натанцуемся.

В квартире мы выпили хорошо. Девчата не отставали от нас. Я молчал, не знал, что говорить в таких случаях, не знал, не представлял, как мы перейдем к делу. Лара сидела напротив, от выпитого вина она раскраснелась. Каштановые кудряшки ее упали на лоб, щеки. Она изредка отбрасывала их назад, улыбалась мне и молчала. Я мечтал, представлял, как буду целовать ее милую мордашку. Никитин все говорил, говорил. Сорока смеялась, играл магнитофон. Я не слышал ни Никитина, ни музыку, видел только Лару, нестерпимо хотелось прикоснуться к ней.

Никитин отчего-то захохотал, выхватил Сороку из-за стола, и они начали, дурачась, танцевать, потом Никитин сгреб ее в охапку и понес из комнаты. Мы проводили их взгядами, и я тут же потянулся через стол к руке Лары. Она взяла меня за руку и повлекла к себе на диван. Я, не выпуская ее руки, встал, обошел вокруг стола и опустился рядом.

То, что было потом, я вспоминал всегда со стыдным блаженством. Это было ни капельки не сравнимо с тем, что я испытывал с женой. Я не подозревал, что такое может быть, что такое блаженство существует на земле. Порой я забывал обо всем, я превращался в само наслаждение. И казалось, что блаженство это длится вечность. Я даже не знаю с чем можно сравнить то, что я испытывал. С женой у меня все было просто и элементарно. Когда я смотрел порнуху, я думал, что играют актеры, ахают, охают, а сами не чувствуют ничего, только для того, чтобы возбудить зрителей. Лара проделывала со мной то же самое, и я чувствовал себя сумасшедшим, готов был не только охать, но и визжать, кусать ее. Это было безумие! Мне захотелось заплакать, когда все кончилось. Она понимала мое состояние и была довольна, удовлетворена, а я мечтал отдать за нее жизнь. Так я ее любил! Мне казалось, что все, что было до нее, такой пустяк, ничего не значащий пустяк, что я готов был быть ее рабом, слугой, башмаком, тем, чем она пожелает, лишь бы быть рядом, лишь бы, хоть изредка, испытывать то, что я испытал. Господи, неужели это было со мной?..

По дороге домой я дремал рядом с Никитиным.

— Ну как? — спросил он, когда мы отъехали.

— Я твой раб, — только и ответил я.

— Не преувеличивай, — засмеялся он. — Они хорошие телки. Знают свою работу.

— Не опошляй, — буркнул я, улыбаясь. — Если это работа, то что же тогда блаженство?

— У них блаженная работа, — хохотнул Никитин.

Пришел я домой в третьем часу ночи. Я старался держаться твердо на ногах, чтобы Рая не заметила, что я пьян. Но разве скроешь? Она сразу поняла, спросила:

— Что с тобой? Откуда ты?

— С работы, — буркнул я. — Привыкай. Я же тебе сказал, как расшифровывается слово ОМОН — отряд милиции особого назначения. Поняла? Мы сегодня брали бандитов…

— И пили с ними, — перебила Рая.

— Не с ними… Между прочим, один из них меня шарахнул ножом в живот. Если бы не бронежилет, я бы с тобой не разговаривал. А ты бурчишь — выпил! После этого разве не выпьешь.

— Ладно. Ложись спать, завтра разберемся, — недовольно буркнула Рая и ушла в спальню.

Я довольный, что скандал заглох, потихоньку разделся, ополоснулся под душем и влез под одеяло к жене. Я чувствовал, что она не спит, молчит. «Ну и ладно, ну и хорошо! — подумал я, засыпая.

Позвонил Паша. Голос у него был неспокойный, взволнованный. Звонил он в первый раз после того, как я сказал ему при встрече, что устроился на работу в ОМОН к Никитину. Он отнесся к этому без энтузиазма.

— Если другого выхода не было, то что ж… Тебе жить. И вот теперь звонок, взволнованный голос:

— Надо встретиться, совет нужен…

— А что случилось?

— Не по телефону.

В первый раз договорились встретиться не дома, не в конторе его, а на улице. Паша был растерян, хмур, начал с того, что беспокоило.

— Пришли рэкетиры, — сказал он, беспомощно разведя руками. Лицо у него было такое, как будто он хотел заплакать. — Я их ждал, я их все время ждал… С первого дня… Три года не было. Думал, я для них не интересен. Мелкая рыбка… Но вот появились. Пришел… Я их другими представлял, а этот… костюмчик, галстучек, ботиночки. Я думал, клиент. А он говорит вежливо: пора платить! Дело встало на ноги, прибыль пошла… десять процентов нам. А где я их возьму? — вскричал Паша. — У меня чистая прибыль десять процентов! Отдать им — все, закрывай дело. Никакого развития… Они мне рассказали, где и во сколько гуляет моя жена с Татой, — чуть не всхлипнул он.