Давид Гроссман - Как-то лошадь входит в бар

Он обращается к публике, но глаза его прикованы к моим глазам, пытаются сказать что-то чрезвычайно важное, нечто сложное, чего нельзя высказать только взглядом.

– Я, искренне ваш, решил, после глубоких размышлений, посоветовавшись с «Гато Негро», которое наш хозяин смешивает с водопроводной водой из крана во дворе; сахте́н [63] Сахте́н – возглас поощрения: «Молодец! Давай!» ( сленг, арабск. ). тебе, Иоав бен Халав [64] Иоав бен Халав ( букв. «Иоав – сын молока», ивр. ) – супергерой, персонаж серии рекламных комиксов 60-х годов XX века, получающий свою суперсилу из молока. Считается первым израильским супергероем. … короче, я решил… Что же я решил… Давайте поглядим… Слова путаются… Ах да… Я решил: в качестве личной благодарности за то, что вы пришли сюда, чтобы устроить мне день рождения, хотя маленькая птичка мне нашептала – и шептала, между прочим, только потому, что охрипла, птичий грипп, знаете ли, – и, возможно, поэтому вы не запомнили, что сегодня мой день рожд…

Он мелет слова. Отвлекает наше внимание, а тем временем обдумывает мелькнувшую у него сложную идею, планирует следующий шаг.

– Но вот вы тем не менее пришли, и этот ваш благородный жест – все вы массово явились отпраздновать со мной – привел меня к спонтанному решению: преподнести вам этим вечером маленький сувенир, что-то от всего сердца. Вот такой я парень. Щедрость – мое второе имя, «Дов Натания [65] Название города «Нетания» (прежде всего – в русском произношении) в устах ивритоязычных израильтян звучит как «Ната́ния». Город назван в честь Натана Штрауса, американского бизнесмена и филантропа, жертвовавшего огромные суммы евреям Эрец-Исраэль. Натан, Натания, Натанияху – библейские имена, их значение – «дать», «отдавать»: их смысл: «Бог дал». Гринштейн» – так будет написано на моем памятнике. А немного ниже: «ЗДЕСЬ ПОХОРОНЕН ВЕЛИКИЙ ПОТЕНЦИАЛ», а еще ниже: «СУБАРУ— 98 ТЕМ, КТО РЕШАЕТ БЫСТРО». Но между нами, братья мои, что́ я могу дать вам из того, чем сам обладаю? Деньги? Как мы уже выяснили, их у меня нет. Ни медного гроша, чтобы прикрыть задницу, да и с задницей у меня трудности. А еще у меня есть пятеро детей, но ни одного из них у меня нет, и самое большое достижение моей жизни в том, что я преуспел в создании для себя большой, спаянной семьи, но вся она – против меня. Короче, Нетания, вы это уже поняли, ничегошеньки у меня нет. Но тем не менее я собираюсь дать вам что-то, чего я никогда еще никому не давал. Нечто чистое, как стеклышко. История из жизни. Да, это самые лучшие истории. Хочу рассказать, очень хочу… что случилось, шестой столик? Чего ты паникуешь, мужик? Это только история, тебе даже не придется напрягать мозговые придатки, ты даже не почувствуешь, что они у тебя есть. Все только слова. Ветер и перезвон колокольчиков. В одно ухо входит, в другое – выходит.

И он снова на меня смотрит. Его глаза сверлят меня с настойчивостью и мольбой.

– Я хочу, чтобы ты меня увидел, – сказал он во время нашей ночной телефонной беседы, после того как я уже искренне извинился перед ним за нападки. – Ты должен только сидеть там полтора часа, максимум – два, все зависит от того, как сложится вечер. Организуем тебе боковой столик, чтобы никто тебя не беспокоил. Напитки, еда, если захочешь – закажем такси, все за мой счет, и я еще заплачу тебе за работу столько, сколько скажешь.

– Минутку, я еще не понял, что это за работа.

– Я же тебе сказал. Если захочешь, ты можешь записывать меня на магнитофон, фотографировать на телефон, мне это не мешает. Главное, чтобы ты меня увидел.

– А что будет потом?

– Потом, если тебе захочется, позвони и расскажи, что́ ты видел.

– Скажи, – спросил я, – зачем тебе все это?

Он думал, возможно, целых секунд тридцать.

– Ни для чего. Для себя. Не знаю. Послушай, я знаю, свалился на тебя как гром среди ясного неба, но вдруг я почувствовал: вот оно. Пришло его время.

– Позволь мне понять, – рассмеялся я, – ты хочешь, чтобы я высказал свои критические замечания по поводу твоего представления? Или просто хочешь знать, как ты выглядишь? И для того, и для другого я не самая подходящая кандидатура.

– Нет, конечно же, нет… С чего ты взял?

Он ухмыльнулся:

– Поверь мне, что я отлично знаю, как я выгляжу.

Он глубоко вздохнул и быстро выпалил, словно перед этим долго репетировал текст:

– Я хотел бы услышать, если ты согласишься, услышать от такого человека, как ты, Авишай, от того, кто обучен этому… Я имею в виду того, кто всю свою жизнь наблюдает за людьми, за секунду постигая их сущность, от самых корней их…