Петра Вернер - Неожиданный визит [Рассказы и повести писательниц ГДР]

Итак, Рези. Знала бы я только, что́ меня толкает рассказать о Рези, она, во всяком случае, не уполномочивала меня, нет, но я надеюсь, что она не узнает себя в моем рассказе.

Рези — это то, что называют молодой незамужней женщиной.

Благосклонный читатель прервет в этом месте чтение и начнет перелистывать страницы. Ведь историй о молодых одиноких женщинах что песка на берегу моря, может быть, не столь изящных, не столь чистых и отшлифованных, — но уже вошло в моду презрительно кривить рот, скучающе зевать или морщить лоб, когда предлагают историю о молодых одиноких женщинах.

Сразу оговорюсь: я не собираюсь рассказывать историю о молодых одиноких женщинах, я немного посудачу о моей подруге Рези, только и всего.

Одни находят ее красивой — в правильном смысле слова, то есть не миловидной; другие — привлекательной, что, я думаю, основано на недоразумении; многие утверждают, что она маленькая и хорошенькая, кому-то из приятелей она кажется язвительной и чересчур прямой, чтобы не сказать бестактной; кто-то находит ее опять же человеком приятно сдержанным, может быть, даже излишне спокойным, что касается ее голоса на партийных и профсоюзных собраниях; кто-то еще, еще и еще — у тех свое мнение о ней, всего не перескажешь.

По документу, удостоверяющему личность, Рези среднего роста. Что слегка преувеличено. Она маленькая. Но кажется выше за счет каблуков. Которые, впрочем, не бросаются в глаза.

Раньше она была худенькой. Она и сейчас смотрится худенькой. Правда, благодаря маленьким уловкам.

Между тем год назад ей перевалило за тридцать. Но все единодушно сходятся на том, что по ней этого не видно. Что ей можно дать лет двадцать пять, самое большее — двадцать шесть. Рези это нисколько не смущает, более того — она резонно замечает: рано или поздно время возьмет свое. Но ее огорчает, если кто-то отождествляет знание и опыт и нечто еще, именуемое мудростью, с возрастом и изборожденным морщинами челом.

Когда Рези была совсем худенькой, она носила, можно сказать, исключительно брюки, а поверх блузу или жакет, предпочтительно с карманами. Чтобы было куда засовывать руки. Редко когда надевала джинсовую юбку или платье, опять-таки из джинсовой ткани. Никакой теории относительно брюк у нее не было, она просто носила их, и все. Но возраст (а Рези, напомним, перевалило за тридцать) обязывает. Другими словами: бывают случаи, когда приличие требует платья. Рези осваивает и платья. В них она выглядит очень неплохо. Но в брюках все же лучше. Она и чувствует себя в них удобнее. В вельветовых, к примеру. Темно-синих.

А еще Рези открыла в себе любовь к вечерним платьям. Надо сказать, они ей тоже к лицу. Но что интереснее и важнее — у каждого из ее вечерних платьев своя история. И каждая по-своему замечательна. Ни одно из этих вечерних платьев — заметим: заграничного производства — не возбуждает в ней неприятных ассоциаций. Чего нельзя сказать о других вещах, составляющих ее гардероб. Я имею в виду прежде всего неприятные ассоциации.

Случается, Рези рассказывает, тепло и доверительно, попивая вино с кем-нибудь из приятелей, о том или другом вечернем платье. Может быть, она воображает себя при этом в роли Шахразады. Может быть, меня там не было.

Люди, которые любят Рези или считают, что любят, находят в ней красивыми две вещи: глаза, чисто серо-голубые, без какой-либо примеси; и волосы, никогда не знавшие краски, ее, исконного, русого цвета, представленного во всем богатстве оттенков — от желтоватого до светло-коричневого. Совсем недавно — тому предшествовали два тяжелейших года — Рези обнаружила в зеркале, что мягкие завитки возле ушей слегка серебрятся. Кроме нее, однако, этого никто пока не замечал. Или люди, зная о тщеславии Рези (разумеется, не переходящем границ), не хотят показаться неделикатными.

Ну и разговор я развела. Столько подробностей о Рези, и все внешнего свойства. Боюсь, что Рези это пришлось бы не по нутру. Она-то считает себя человеком робким, да, иногда она утверждает и такое. Вот только, дескать, жизнь и профессия понуждают держаться самоуверенно. Составлять и иметь мнение. И что самое трудное — высказывать мнение. Той, что зовется Рези, носить бы короткие, в талию, жакетки, пышненькие платьица с передничком, грубошерстные юбки, высокие шнурованные ботинки. Рези чурается всего этого. Платьице, правда, в детстве носила такое. Мать ей купила тогда по неведению этакое пышненькое, с зеленым передничком. Это было единственное, какое Рези когда-либо приняла и надела. Почему — и по сей день остается для нее загадкой. Ах, Рези, перестать бы тебе всякий раз трудиться над разгадками, всему и всегда искать причины, стремиться быть непременно хозяином положения и своих чувств. Научиться бы смотреть на вещи проще. Принимать жизнь такой, как она есть. Людям, которые это могут, Рези завидует от всей души.