Виктор Квашин: Живая тайга

Потом людей много стало. Забыли законы. Стали бить зверей, почем зря. Набьют целую гору зверей, лучшие куски вырежут, остальное бросят. Вытащат сети, две-три рыбы съедят, остальное на берегу гниёт. Дети малые и те из луков в каждого зверька стреляют ради забавы.

Видят звери — беда пришла, мало их остаётся. Собрались на совет. Все жаловались на людей, особенно маленькие зверушки всякие: лягушки, кузнечики, змеи, муравьи, жуки разные. Им особенно досталось: топчут, давят их люди без разбору.

— Хватит терпеть! — сказала лягушка. — Теперь если кто лягушку убьёт, у него кожа волдырями пойдёт.

— Правильно! — сказал медведь. — Если медведя убьют без всякой благодарности, пусть у них печень раздуется!

— А за птиц пусть у людей одышка будет! — сказали птицы.

— А за рыб — водянка! — поддержали рыбы.

И так все звери для плохих людей болезни выдумали. С тех пор на земле болезни пошли, а люди перестали понимать язык зверей.

Но травы и деревья не поддержали зверей. Обида у них была: копытные траву поедают, медведи ветки ломают, жёлуди едят, птицы семена склёвывают, рыбы морскую траву пожирают. Не стали травы с людьми ссориться. Наоборот, если человек заболеет какой болезнью, выйдет в степь, крикнет:

— Откликнись трава от моей болезни.

Нужная трава ему отвечает:

— Выкопай мой корень, свари, болезнь и пройдёт.

Или выйдет больной человек в лес, скажет:

— Чем лечить мне мою боль?

Дерево какое, или куст скажет:

— Сорви мои ягоды, съешь, и здоров будешь.

Еще долго так жили. Людей ещё больше стало. Закон совсем забыли, почти всех зверей истребили, есть нечего стало. Землю пахать стали, травы все свели, вместо них пшеницу посадили. Лес выжгли, вместо него сады посадили.

Поняли растения, что зря не поддержали животных, да поздно! Крепко они на людей обиделись и сделали, чтобы люди совсем их язык не понимали. А некоторые травы так обозлились, что сделались ядовитыми.

Заболеет теперь человек, выйдет, спросит:

— Чем мне лечиться?

Молчит поле, молчит лес, молчат морские травы.

Сорвёт человек травку наугад, а она ядовитой окажется.

Теперь человек совсем зверей не понимает, траву, деревья не понимает. Болеет много, травой лечиться не может. Теперь кашу ест, лапшу ест, таблетками лечится.

Жили волк с волчицей в дальнем лесу. Спокойно себе жили. Однажды прикочевал в тот лес молодой охотник с женой. Чум поставили, очаг зажгли, тоже жить стали.

Волки поначалу убить людей хотели, потом подумали и не стали трогать. Зачем зря кровь проливать — зверя в лесу много, добычи на всех хватит. Люди тоже сначала опасались волков. Охотник просто хотел их перестрелять, да жена вступилась.

Так и жили мирно, охотились, друг друга не трогали. У людей ребёнок родился, волчица тоже щенков принесла.

В зиму снег глубокий выпал, зверь в другие места ушёл, мало осталось, трудно стало охотиться. Охотник ходит-ходит по снегу, никак к оленю на выстрел не подойдёт, так без добычи и возвращается. Волк тоже догнать оленя не может. Голодно стало, совсем худо. Волчата голодные, человеческий ребенок исхудал, плачет. Не дотянуть до весны ни волкам, ни людям.

Вот сидит волк на пригорке, смотрит по сторонам, воздух нюхает, хоть бы мышь какую учуять, не до оленя уже. Видит, человек оленя преследует, а олень уходит, не подпускает близко. Побежал волк наперерез, завернул оленя, да погнал прямо на охотника. Тому только и осталось, что лук натянуть — убил оленя.

Радуется охотник, что семью, наконец, досыта накормит. Свежует оленя, глядь — а волк в трех шагах сидит, на мясо смотрит. «А ведь это волк помог мне оленя добыть, — думает охотник, — пусть и ему достанется». Забрал охотник половину туши, а половину волку оставил.

В другой раз охотник вышел на охоту, смотрит, а волк его уже поджидает. Пока охотник раздумывал, где зверя искать, а волк уже на него оленя гонит. Притаился охотник за деревом, выстрелил — опять лёгкая добыча. Снова половину туши волку оставил.

Так у них и повелось, вместе охотились. Выжили в ту зиму благополучно и люди и волки.

Так хорошо три года жили. Снова плохая зима случилась, зверя в тайге ещё меньше, чем в прошлый раз осталось. А к тому времени у людей ещё ребенок родился, а волков уже дюжина развелась на сытной пище. Голодать снова все стали хуже прежнего: у волчицы молоко пропало, щенков кормить нечем, у людей дети голодные уж вставать не могут.

Наконец, волкам удалось загнать на охотника большого оленя. Побоялся охотник, что больше добычи не будет, умрут тогда дети, да и не отдал волкам их долю — всю тушу вместе со шкурой себе забрал.