Хелен Джонс - Если ты мне веришь

После того как все мое тело окончательно закоченело, а мысли начали съедать мой мозг, заставляя разговаривать с собой, я поспешила отправиться домой, к Люсинде. Хоть о ком — то, кроме себя я должна была подумать. Но не смогла.

Я все стояла и ждала, глядя на высокие деревья. Ветер пытался сорвать оставшиеся листья, из — за этого шум создавался такой, что я будто слышала слова утешения. Они словно говорили мне, что со временем все будет хорошо. Но какое дело мне было до времени?

Деревья словно услыхали мои противоречивые мысли и в мгновение стали жестоки ко мне. Теперь они вовсе не утешали меня, а старались как можно больше вселить страха в мою и без того напуганную душу. Они хотели свести меня с ума. Но они не знали, что я уже сумасшедшая. Однако им все же удалось меня прогнать. И обессиленноя, мое тело повернулось к выходу.

Я то и дело оборачивалась. Шаг — и я снова смотрю на ту лавку, на те кусты, из — за которых когда — то появился конь. Еще шаг — и вот я встала. Мысли тут же набросились на меня, и я уже не могла противостоять им. Они подобны голодным бродячим псам — главное утолить голод, который пытался свести их в могилу.

И тут я почувствовала, как мои ноги подкашиваются и я медленно, словно прошло несколько минут, падала на землю. За это время в моей голове пронеслось: «О Боже, только не снова».

Может, я сказала это вслух, а может мысленно. Я помню невыносимую жуткую боль, словно тысячи толстых игл вонзались в мое тело и я закричала. Дальше — темнота. Стало тепло и тихо. И уже ни ветру, ни деревьям не по силам было меня испугать, — Кристен закончила рассказывать про свой вчерашний день и снова прилегла на подушку, досадно вздыхая.

Она не хотела больше ничего говорить, но и не хотела, чтобы я покидал ее. Хотя отчасти я был доволен рассказом Кристен. В ее словах звучала хоть какая — то логика. И ее рассказ был чем — то схож с моим походом в тот одинокий парк. Вероятно, Кристен становилось лучше.

Не посмотрев на меня, девушка снова повторила свой не так давно заданный вопрос:

— Так мы прогуляемся, мистер Норвингтон?

Я не хотел отвечать. Кристен нельзя было на улицу, и чтобы избежать очередного, может даже, рокового приступа, я строго ответил:

— Не сегодня, Критен, извините. Может, завтра, — я специально добавил это, чтобы девушка не слишком переживала из — за всего произошедшего, и чтобы у нее появилось хоть какое — то желание увидеть завтрашний день.

Кристен молчала. На ее лице выражалось безразличие. Может, ко мне, может, ко всему происходящему. И это мне совершенно не нравилось. Я поспешил удалиться, чтобы вдруг наш разговор постепенно не перешел в ругань и спор.

— Постойте, мистер Норвингтон, — опешила девушка. Я взглянул на нее таким же равнодушным взглядом, которым и она смотрела на меня. Теперь же Кристен ответила мне печалью, от чего мне стало ее жаль.

— Не могли бы вы еще немного остаться со мной? — осторожно спросила мисс Раян, боясь, что я могу отрегировать на это совсем не так, как она хотела бы этого. Но я совсем не желал напрасно тревожить свою и без того достаточно нервную пациентку:

— Конечно, мисс Раян, как вам будет угодно, — проговорил я, возвращаясь на свое место. Кристен тут же повеселела. Ее настроение менялось настолько быстро, что я не мог понять, что же на самом деле чувствует девушка. И сначала меня это вводило в оцепенение. Но тогда, кажется, я начал к этому привыкать.

— Так что же, доктор? — улыбнулась Кристен, и присела в свою любимую позицию, в которой она часто рассказывала свою историю. Вероятно, боли она уже не чувствовала и была в полном порядке, — если вы желаете, я бы могла продолжить рассказывать вам, что было после моего обычно проведенного дня, когда прогулка в парке для меня была под запретом, — Кристен свела губы под левую щеку, задумываясь над своими словами. Или же, думая, как продолжить.

— Прошу вас, — поторопил я девушку, и она снова улыбнулась. Возможно даже, в ее опустошенных глазах появилась маленькая искорка жизни.

— Хорошо, — согласилась девушка и тут же полностью погрузилась в свой рассказ, как, впрочем, она всегда это делала. И если бы Кристен рассказывала довольно нудно и монотонно, без собственных рассуждений, по каким — либо вопросом, я бы тут же заснул, оскорбляя своим поведением девушку. Буду считать талант красноречия Кристен своим везением. Хоть, я и никогда не считал себя везучим человеком.

На следующее утро было все совершенно спокойно. Я, кажется, проспала настолько долго, что не заметила уход Люсинды. Тетушка позаботилась о том, чтобы оставить мне записку на кухонном столе. Ее я, правда, заметила не сразу, и была, отчасти, не рада этому.