Lena Swann - Искушение Флориана

— Что значит «ваша», что значит ваша?! — возмущался и остолбеневал на кромке пролысевшей соломы Флориан, и ронял от возмущения руки. — А у вас, что, мало…? И вообще, вся твоя прежняя критика… империя, государство, троянские кони и так далее… — бордовел и сбивался со слов, от обиды, Флориан. — Уж кто целует царей в зад — так это у вас, на востоке принято! Уж лучше уж…

— Брось, Флориан! — вставал и крепко ударял его по плечу ручищей Панайотас, — Да не собираюсь я опять спорить с тобой про 1054 год! Брат, увы, для меня очевидно, что к моменту формального раскола церквей на восток и запад, в Византии власть в церкви захватили уже просто отпетые мерзавцы и уголовники, типа Керулария, которые своих конкурентов свергали с церковного престола уголовными методами. А в Риме за всю историю, среди дорвавшихся до власти в церкви «начальничков», что, скажешь, меньше подонков и выродков, чем на востоке, было?! Неужто ты забыл, как римское католическое начальство мечтало сжечь духовных францискан именно за то, что они призывали буквально исполнять слова Христа?! Я убежден, что как восточные цари «христианских» держав, вытирающие об имя Христа как об тряпку кровь невинных жертв со своих военных сапог, и заставляющие граждан и церковь поклоняться себе вместо Христа, а иногда и вовсе богохульно провозглашающие себя «главой» церкви, — так и римские понтифики, выстраивавшие вместо церкви Христовой собственное государство по образу государств мира сего, и тоже стремящиеся подменить собой Христа — заявляя о своей непогрешимости (даже апостолы на такое богохульство и наглость не решались, сознавая свою грешность и ошибки!) — обе эти модели равно омерзительны для Бога. Как церковное «руководство» на западе, стремившееся к земной власти и действовавшее методами падших земных властей, и по сути пытавшееся само превратиться в земные власти, — так и церковное «руководство» на востоке, идущее на поклон к земным властям и бегающее у земных властей на побегушках, в расплату за властное покровительство оправдывая гнуснейшие преступления земных властей, — эти оба извращения — западное и восточное — равно противны Христу. Это ведь не имеет к Христу вообще никакого отношения — все эти властные надстройки в церкви, это история омерзительного монстра, придатка мира сего — это к истинной Вселенской Церкви Христовой никакого отношения не имеет, все эти люди мира сего, одержимые гордыней и жаждой власти, захватывавшие в церкви власть! Я же ведь не об этом тебе сейчас! Ты что, не видишь, что реальное разделение в Церкви идет не по линии Восток-Запад, а вот именно вот в этом самом главном Христом данном принципе: осознает ли вот каждый конкретный священник, и каждый конкретный христианин, что смысл крещения и христианской жизни — это выход из мира сего, отвержение законов мира сего, отречение от мира сего, — осознаёт ли, что Царство Божие полностью противоположно миру сему, — или же священник коррумпирован миром сим и выдает за христианство подчинение традициям мира сего! Вот он — признак того, принадлежит ли человек действительно к Христовой Церкви — или только притворяется и принадлежит к церкви-оборотню, ловушке «князя мира сего»! Но всё, что я сказал, совершенно не противоречат тому, что таинства Церкви, когда в ней собираются, по заповеди Христа, хотя бы два или три истинно верующих в Христа честных человека, — действительны и спасительны: если это условие (двое или трое собравшихся во имя Христа) соблюдено — то Христос, как и обещал, всегда лично приходит и присутствует между ними, и освящает все таинства, — и никаким другим способом таинства эти добыть нельзя — ровно как, например, и шипучий газированный напиток можно добыть только смешав четыре ингредиента: соду, лимон, сахар и воду.

— …Но есть же еще культура! — кричал Флориан, внезапно выйдя из оцепенения и руками изображая как будто бы огромную крону дерева, вспомнив вдруг свой любимый козырь — и выкладывая его чуть с опозданием, вне порядка реплик, на предыдущий довод, от возмущения прозевав свой ход. — Есть же еще искусство! Ты в своем приговоре миру забываешь про это! Церковь имеет право и должна поощрять всё прекрасное, что есть в человеческой культуре! Есть же человеческая попытка осмыслить через искусство свое бытие — да, трагическое! — но это порождает великие произведения искусства! Мы же не можем всё это отвергать, Йотис!

— Падшее искусство, падшая литература… — громыхал Панайотис. — Извини, конечно, Флориане, но это — всего лишь испражнения падшего мира: моча, пот. Это всего лишь черный ящик падающего самолёта. Чтобы вскрытие подробно показало причины апокалипсиса. Увы, у каждого человека выбор прост: отступить на шаг, прочь от земного мира, и быть свидетелем на процессе против мира, — или остаться внутри мирского процесса и быть подельником.