Влад Гринзайд - Бетонная серьга

Девочка искренне смеётся, не чувствуя очередного клише, и наивная открытость её распологает к продолжению разговора. — Ой, как здорово! Молодчинка! — Спасибо, стараемся. — Ну а после работы сможете по нашему быстрому интернету фильмы скачивать и с детьми смотреть. Какой у Вас сейчас интнрнет? — Если речь о мейле, то сейчас продиктую, а вообще досуг и нас разнообразный: друзей зовём, на гитаре играем… — Ой, Вы поёте? Как здорово! — Да, под гитару приятным баритоном. — Какой Вы умничка! — Я и на машинке вышивать умею. Спасибо, веселимся мы не хуже, чем работаем!

— Как прекрасно, такие молодцы! — Слушай, а приходи, у нас намечается прекрасный пикник — народ общительный, гитары, да и сытно как правило. — А где вы собираетесь? — Где всегда, парк Кармель, третий столик справа, под деревом. — О, давайте я Ваш адрес уточню! — От такого предложения отказаться не могу. — :)) (как сказал бы какой-нибудь ретроград: «озорно прыскает в трубку») — Пиши: Хайфа, ул. Трумпельдор 21, — пытаюсь припомнить, есть ли на Трумпельдоре двадцать первый дом, надеюсь, что есть, — ну так что? В ближайшую субботу? Тебе откуда добираться? — Из Ашдода. — Далековато забросило, ну в смысле, от нас далековато, а так тоже хорошо.

И ведь главное, что никакой задней мысли, исключительно ради трёпа, словесный пинг-понг в солнечный день. В процессе разговора я почувствовал, что с лихвой компенсипровал давнее хамство, и продолжал болтовню уже искренне и без чувства долга. Но ведь натуру, как я кже говорил, не изменишь. Где-то в подсознании мелькнула практическая нотка нереальности из-за расстояния между Хайфой и Ашдодом, но я продолжаю наслаждаться звонким голосом и «оями» с «молодчинками». — Просто родители в Ашдоде, а по Хайфе я скучаю.

Она тщетно пытается удерживать разговор в рамках первоначальной темы: — А всё-таки, чем Вы пользуетесь?

И тут предательское подсознание, будь оно неладно! — Презервативом, — срывается с губ.

— Братха, сегодня меня пригласили бывшие однокашники побухать. — Откуда? — Да ещё со школы, только они на музыкальном учились. Там будет музыкальная тусовка, типа богема. — А где это? — Здесь недалеко, можно и без машины. В пешеходной, так сказать, доступности. — Ну, раз в пешеходной, то айда. Дотопали действительно быстро — задние ворота Техниона прошли, а там под горку. Поднялись на третий этаж и встретили музыкальную элиту: подающий большие надежды Денис — тромбонист, Стас — трубач, ну, короче, не какая-нибудь там дворовая команда с расстроенной гитарой — оркестр. Оно конечно да, народ с музыкальным образованием, но мои самодеятельные скабрёзные песни на трёх аккордах слушали с интересом. У меня что-то открылось после пары водки, и я погнал репертуар. Шло хорошо. Застенчивость отступила и полилось, причём в обоих смыслах. Я пел легко, в голосе появилась хрипотца, держался хороший ритм и пальцы уже не ползали по-окуждавски по трём аккордам, а летали, периодически вставляя даже какие-то импровизации. Между песнями я добавлял, и заходило тоже легко. В своё время я выработал привычку, а точнее отучился то привычки вздыхать, пыхтеть и хрюкать после выпитой рюмки, а то и стакана. Это хрюканье не физиологическое, оно в голове, и его можно побороть — выпить залпом полный пластиковый стаканчик (а именно такие были на элитной тусовке) и, не поморщившись, спокойно поставить его и продолжать куплет с того же места и с той же интонацией. Кряхтёж не самом деле никак не облегчает жжения в пищеводе, а раз так, значит он лишний. Такое выпивание производит впечатление даже на видавших виды. И на меня, похоже, запала очень симпатичная тёлочка. Я пел и бравировал, а она внимала. Возможно, отчасти её внимание ко мне объяснялось ещё тем, что внимать другим было трудно. Они сильно нарезались, как мне казалось, и показывали своё элитарное нутро. В частности они сочинили и декламировали следующий стих, посвящённый их другу по имени Алон:

Я со своими песнями о говне явно давал ребятам фору. И она слушала. Дело шло к концу, и она неожиданно предложила развезти нас, безмашинных, по домам. Это было отличным предложением, поскольку вселяло надежду в мою застенчивую натуру. Да и с практической точки зрения это было очень кстати. За это предложение мне захотелось выпить, и я, на вершине своей бравады, допил изрядную порцию из горла. Пузатая бутыль «Кеглевича» очень коварная. Она конической формы, и внешне видимый остаток в ней может составлять даже треть объема. Залихвацки запрокинув голову в позе горниста, я добулькал содержимое, естественно не хрюкая, и заел большим количеством шоколадного пирога.