Оставшиеся шаги
Рассказы
Алексей Альбертович Кобленц
Обезволил… Кто крайний за волей?..
Эй! Залей под завязку бачок!
Жизнь — бескрайнее минное поле…
Не виляя шагай, дурачок!..
Аккуратней греми сапогами,
Смерти врежь посильней по губе
И оставшимися шагами
Перемеряй дорогу к себе
=А=
© Алексей Альбертович Кобленц, 2018
ISBN 978-5-4490-4564-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
— А ты вообще-то хоть знаешь — сколько тебе осталось?…
Вопрос довольно обыденный в зоне жизненной философии, но вовсе не житейский… Я растерялся… Сначала. Потом сдуру взял и вспылил:
— А кто это знает?! Тут ты хоть будь дурак, хоть будь умник — все равно хрен догадаешься! Ну, если там, к примеру, заболел и сам не видишь, не чувствуешь как бы своих перспектив — тогда да, догадываешься — осталось недолго. А так?.. Что за ерунда?!
Мы шли рука об руку по какой-то хлипенькой сыромяти… Он босой… Я — не помню… Коротко хохотнув, Он остановился, щелкнул меня по носу и с игривой гримаской на уставшем лике, произнес:
— И Я тебе ничего не скажу! И обещать ничего не стану! Живи. Расти. Думай. Делай.
И вот тут меня понесло! И вот тут у меня внутри засвербило до одури, и, выпростав руку из Его горячей длани, я взмахнул ей как-то не по правилам, как-то кривобоко, что ли…
— Господи!!!…
И все. Он исчез. Растворился.
Я долго стоял в этой образовавшейся безжизненной тишине, окончательно успокоившийся и только что ощутивший ненасытный голод до Его животворящего присутствия…
Хавроша дергалась и кричала совсем уж и не долго, потому что его крепкая умелая рука вонзила тонкий и длинный «рабочий» нож прямо в самое ее сердце.
— Теперь опалить, отскоблить, освежевать, разделать… Хрюшку подружке, а нам чарка и шкварка, — промурчал он утробно, кивая на тушу приконченной им только что свиньи в уже бессознательных последних конвульсиях.
Студент наблюдал за мирно смывающим с ножа сгустки свиной крови Николаем. Ассистировал он на убое далеко не впервой, но, помогая подтаскивать баллон с пропаном и подсоединяя к нему горелку, дико себе недоумевал: как же это можно так спокойно и по-хозяйски забирать чью-то жизнь, не морщась от чужой боли? Студент ничего, конечно, против Николая не имел и даже где-то симпатизировал его рукастости, простоте и веселости, но в горькие для себя сеансы убоя люто недоумевал, думая сам про себя, что люто ненавидит этого хладнокровного мастака.
— Ну че тя опять сморжопило-то, Студентишка? — в который уж раз задирал он нескладеху-хлюпика. — Скотина, она уж самим Богом отдана в услужение человеку! Сам-то вона — котлетки, небось, уважаешь?..
Студент было чего-то хотел тявкнуть в ответ на котлетную истину, да призадумался, держа в руке горелку… Захотелось открыть на всю вентилек и выплеснуть Коле в харю заряд зажженного пропана…
— Так что вот так-то! Учись, Студент! Привыкай, милой…
Хлюпик уронил в кровляную травушку свою зловонную горелку, подпорхнул к необъятной туше своего подельника и ухватился за ворот замызганной его кацавейки:
— Да вот именно, что привыкаю!!! Привыкаю уже, Коля… Скоро, того гляди, научусь… — сбился он на здорово в последнее время душивший его лающий кашель, отчего отпустил монументального Николая и медленно подошел, все так же дохая, к симпоровизированному из березового чурбака столику, влил в себя залпом полстакашка вонючего самогону, закурив на закуску крепенькой не менее вонючей смятой и повысыпанной папироской. Кашель не проходил.
Мы оба до обидного точно знали, что впереди ничего нет, но слаженно двигались к так называемой «заветной цели». Видимо, поэтому мы, мало того — разговаривать, а даже искоркой сознания думать боялись о результате… Потому что результата не было, нет и не будет!
— Ты проследил, чтобы дети позавтракали перед школой?..
— Разумеется…
А дальше что?.. А почему ты не спрашиваешь: «А дальше что?» Ты боишься! Просто ты, как и я, боишься результата! Того самого! Которого нет!
— Мама ждет нас сегодня к семи. Пожалуйста, не опаздывай.
Мы так друг к другу привыкли, что для новых неожиданностей мы не находим никаких подозрений. Они называют это размеренностью. Они это называют покоем, а еще укладом семейной жизни. Но когда ты ждала меня из боя, затянувшегося на долгие годы, у тебя была заветная цель — дождаться. Но когда я, истекая кровью по койкам госпиталей, снова и снова терял сознание от подкатывающей на пушечном лафете смерти, у меня была заветная цель — вернуться к тебе целым, и живым, и по возможности здоровым. Мы достигли, оба достигли наших целей и выходит — нам больше нечего ждать? Выходит — нечего?…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу